Наш опыт межнационального общения на старой родине, на новой родине и зарубежом

[Alexandr]

Аля была тоже спортсменкой и ещ? раньше его должна была стать чемпионом страны. Они оба были воспитанниками нашего учителя физкультуры Виктора Денисовича Гребенщикова. Это был не просто замечательный, а выдающийся педагог, воспитавший многих мастеров спорта. Але он пророчил большое будущее. После седьмого класса Аля поступила в Горно-Алтайский технологический техникум. Е? заметили как спортсменку и в 14 лет хотели записать подставной участницей в старшую команду и поставить на олимпиаде на десятикилометровую трассу.

[Alexandr]

До Кубы Колька не доехал. Сняли с поезда где-то под Новосибирском и отправили домой. Я тоже удирал из дома, но не так далеко и не настолько долго. Влетало мне за это по самое заднее число. Не могу представить как бы мне влетело, если бы я удрал на Кубу. Кольке же этот номер пролез без особо ужасных последствий. Своих детей Коноваловы не наказывали. Может быть поэтому Колька рос с детства поэтом. Девятого класса в Ае не было и мы пошли с Колькой в вечернюю школу рабочей молод?жи. В десятый класс набрали тогда аж 15 человек. Некоторые ученики были намного старше нас. Как, например, Колькин брат Владимир. В Ае было много многодетных семей. У Коноваловых было семь детей. Колька был средним. Столько же было у Андроновых, у Захаровых, у Сем?новых, в семье Штро, в семье Оствальд. Поэтому в каждом классе были Коноваловы, Андроновы, Захаровы, Сем?новы и Штро. Ну а в десятом, выпускном классе вечерней школы появилось аж два Коноваловых.

[Alexandr]

Cинее-cинее небо. Откуда-то cверху ль?тcя пеcня жаворонка. На деревянном колхозном пароме полно подроcтков. Они прыгают прямо c перил в ледяную воду и по длинному огромному веcлу залезают обратно на палубу. Некоторых cноcит быcтрое течение и они выплывают на берег далеко внизу. На берегу кто-то из пацанов поймал на удочку чебака. Рыба трепещетcя на леcке, оcлепительно cеребряcь на cолнце cвоей чешу?й... Боже мой, какая тут к ч?рту Куба! Какая Африка! Колька родился и вырос в Ае. Сво? родное село Колька воспринимал как серую провинцию, в которой вс? не так как в кино, для меня же Ая после Челябинска была раем на земле.

[Alexandr]

На вcю жизнь я запомнил то первое божеcтвенное утро на cказочной алтайcкой земле. Из-за гор, оcвещая долину ярким cветом, вcходило cолнце. Дорога уходила куда-то вдаль и терялаcь между хребтами, казалоcь, что она ид?т прямо вглубь земли. По зел?ной лужайке мелкими шажками бродил cпутанный конь. Роcа в одуванчиках иcкрилаcь на cолнце как брызги раcплавленной cтали.

[Alexandr]

Как сейчас помню тот дым, ту копоть, лязг и скрежет. Мимо бытовки взад-пер?д кукушка таскала вагонетки с расплавленным металлом. На нашу беду машинист цеха оказался гадкой сволочью и мучил нашу козу Машку паровозными гудками. Я не боялся, а Машка боялась. Она рвалась на привязи как угорелая до тех пор пока на моих глазах не свалилась с ног. На нашем столе после этого вместо козьего молока оставался один лишь чай. Таких людей как то машинист в Ае не было. Деда моего сослали в Аю в 1941 году с Волги. Повезло. Одни попали на Таймыр, другие в Казахстан, третьи на Колыму, а деда моего сослали в Аю. И вот мы поехали к нему с Урала на Алтай.

[Alexandr]

Перед отъездом в Аю нас выселили с атомной стройки на металлургический комбинат. Жили мы прямо в заводской бытовке. В то лето я был, наверное, единственным реб?нком на свете, который мог свободно бродить меж литейных цехов и смотреть как плавят сталь, как электрокраном грузят в вагонетки металлолом. Отца я видел во время обеденных перерывов. Он то вылезал из какого-то люка в клубах пара, то спускался с заводской трубы весь ч?рный от копоти и в?л меня в заводскую столовую. Рабочие ностальгическими глазами смотрели на меня как на чудо и нас с отцом пропускали к столам без очереди. Однажды меня даже сводили в заводскую теплицу и разрешили сорвать огурец. Садовник разрезал огурец пополам, посыпал солью, пот?р дольки друг об дружку и протянул одну дольку мне, другую отцу. Это был первый в моей жизни огурец, который я отч?тливо помню. Все остальные огурцы, которые мне после перепадали, так резко не пахли и такими вкусными не были.

[Alexandr]

Друг мой мой Колька
Колька Коновалов - друг моего детства. Колька мечтал стать геологом и не выпускал из рук красивые камушки, которых на Катуни было много. Ещ? он любил природу и был романтиком. После пятого класса Колька удрал из дома с другим своим другом. Оба собрались куда-то очень далеко, не то на Кубу к Фиделю Кастро, не то в Африку к тиграм и слонам. Кольку сняли с поезда где-то под Новосибирском и отправили домой. Меня бы дома за это пришибли. Кольке всё сошло с рук. Коноваловы по-другому воспитывали своих детей и, наверное, поэтому Колька рос поэтом. Я тогда в ту компанию не попал. Не помню почему. Наверное, потому, что эта идея не вызвала у меня особого энтузиазма. В свои 12 лет я успел уже наездиться и Ая меня устраивала. Родители произвели меня на свет на атомной стройке в Челябинске-40. На Алтай мы переехали в августе 1953-го. Маме моей дозволили вернуться из одной ccылки в другую. Я тогда в cвои пять лет этого не понимал. Мне внушили радоcть вcтречи cо cвоей родн?й и обещали много интереcных cобытий.

[Matrica]

Каждый раз, когда включаю газплиту, краснею от тепла моего друга Кольки, которое он раздобыл для меня...
Вы не просто умеете писать, Фёдор.Вы владеете "профессиональным пером" и Вас очень интересно читать... Спасибо..

[Бестолочь]

Вы не просто умеете писать, Фёдор.Вы владеете "профессиональным пером" и Вас очень интересно читать... Спасибо..
Ich schlie?e mich den Worten von Lilija an...Fodor, Sie schreiben so, da? man sich alles bildlich vorstellt...und es rei?t einen mit...(Y)

[Ангельская Пымь]

Большое спасибо Фёдор,с Вашим рассказом потерялась во времени,наверное Вы очень счастливый человек,столько увидеть,быть таким активным,РЕСПЕКТ.(Y) (Y)