Почти все 20-е годы им удивительным образом удавалось отстаивать идею непротивления злу и сохранять большие, зажиточные хозяйства. В Запорожье, на Кавказе, в Сибири, куда меннониты попали еще в пору столыпинских реформ… Они еще держались, даже когда государство уже «перевоспитало» всех прочих и победно расставило точки: если веришь в непонятное – ты сектант, а если имеешь хорошее хозяйство и мирно трудишься – то кулак, конечно…
Позже им за все досталось - и за сектантство, и за кулачество, и за непротивление.
«Нужно сказать, что меннониты стремятся любыми средствами добиться большей свободы по отношению религии со стороны советской власти… часто выпускают слухи об эмиграции в Америку… имеют хорошую связь с заграницей». Эту сохранившуюся в Новосибирском областном архиве «Докладную записку» и доносом-то не назовешь: чистейшая правда. И связь такая была, и уезжали, когда могли…
200 лет истории меннонитских общин прошли у нас, в России. Отсюда, уезжая разными путями, спасаясь от голода и репрессий, они попадали в Канаду, Северную и Южную Америку, привозя туда свой уникальный «платдойч», или «плотдич» - так они называют язык, на котором говорят дома. И это не голландский и не немецкий - это особый говор, родившийся именно на русской земле. Как бы хотелось, чтобы меннониты не растворились бесследно в огромном мире, и чтобы в их культуре, в памяти этого народа Россия была не гонителем, жандармом и душегубом, а второй родиной...