[Deja Vu]

У нас в Балхаше (Казахстан) немцы встречались в церквях. В те времена- примерно до 1970 г- когда церкви ещё были запрещены властями, немцы всё равно собирались тайно. Общины- называли они себя. Евангелические, католические или под-структуры: лютеране, менониты, баптисты и пр. собирались отдельно. В детстве меня бабушка водила в свою общину. Она собиралась в бараке, в котором был большой зал, где проходили эти собрания. А через стенку в том же бараке были жилые помещения, где жил пастор общины со своей семьёй. На собраниях пели и говорили только на немецком языке. Дома у бабушки, когда я уже была замужем и жила отдельно, тоже "браться и сёстры" говорили на немецком языке и пели немецкие псалмы. У бабушки была немецкая Библия.
В конце 80х немецкие церкви уже существовали открыто. Я знаю это, т.к. в 1979 г умерла моя мама, она была прихожанка в баптистской церкви. Она и бабушка жили в 2х-комнатной квартире на 4 этаже. Потому бабушка попросила меня поговорить с пастором, чтобы гроб с телом мамы из морга отвезли не домой, а в церковь, и оттуда же отвезли на кладбище. Никогда не забуду эту беседу с пастором. Моя комсомольская деятельность к тому времени уже закончилась и я вернулась на свою инженерную должность, с которой избиралась комсоргом. Такое право- вернуться на свою предыдущую должность- за теми, кого выбирали на общественные должности, было закреплено законом. Начала я свой разговор с пастором с просьбы бабушки. Нельзя ли отслужить молебен и сделать вынос тела из церкви? Пастор ответил, что каждого прихожанина они, конечно, в церкви не отпевают и оттуда не выносят. "Но мы знаем о вас: что вы 3 года ухаживали за лежачей мамой, что ваша бабушка ослепла и вы возили её на операцию в Алма-Ату. Хотя вы и не посещаете наши собрания, но живёте вы не по мирским, а по божьим законам. И поэтому мы пойдём вам навстречу и выполним просьбу вашей бабушки". Я его поблагодарила. Потом мы разговорились обо всём и я ему рассказала, что на момент инсульта мамы работала комсоргом, а это несовместимо с верой в бога. "Но вы же верите!" Я ответила честно, что сомневаюсь. Так, как верит моя бабушка и верила мама, без тени сомнения, я верить не могу. Слишком много вопросов, которые не находят ответа.
Я и немецкий пастор, такие разные по жизни и по вере люди, смогли понять друг друга. Ни грамма осуждения не услышала я, на своё признание, что я работала в советских органах. Пастор сказал, что ему тоже, по делам церкви, не раз приходилось обращаться в горком и исполком и что вопросы решались положительно. И что он верит в то, что я, какой он меня знает по рассказам моей бабушки, всё равно к богу приду. Пока его это предсказание не сбылось. Но я часто думаю о том, о чём мы с ним говорили, что называется, по душам.