[DORIAN GAY]

5.
От наркоза я часто путаю сны с реальностью, заговариваюсь.
Надо мной склоняется медсестра лет двадцати пяти с толстыми линзами очков. Её зовут Олей. Она неуловимо схожа с Ольгой Беловой. У неё чувственные губы и милое усталое лицо. Нет, она мне не снится. Она, наверное, недовольна трудным дежурством, непрерывным уходом за мной. В полубессознательном состоянии я уловил чью-то жалобу на то, что я несколько раз рвал на себе повязки... *Тем не менее я не вижу, чтобы она собиралась испортить мне настроение мелкими пакостями. Она не просто медсестра, она - профессионалка - уж я-то научился в них разбираться. В её руке я замечаю дюжину тонких стеклянных шприцев, она меняет их, осторожно и, я бы сказал, бережно вкалывая лекарства в вену на моей шее. С помощью этой красавицы я, кажется, выкарабкаюсь, уж коли совсем пришёл в себя.
Вдруг как давний сон вспоминаю доктора Агеева, спрашивавшего разрешения оперировать меня в третий раз.
- Какой сегодня день? - еле слышно сипло спрашиваю Олю, тихо радуясь, что хоть какие-то звуки выдавил из ободранной глотки.
- Среда, уже вечер, - её лицо абсолютно бесстрастно, холодно, и только губы... они рядом, совсем рядом... - Лежи спокойно, ещё успеешь наговориться.
Три операции под наркозом, три дня без сознания... Натерпелись они, переволновались, нечего сказать!.. А что же Рената? Может, она, узнав о моих проблемах, приехала, но ее не пускают ко мне? Ну конечно! Будет она ждать!.. Хотя нет, я сам наказал, чтобы не приезжала, пока буду отлеживаться в реанимации. Всё-таки дурацкие у нас ограничения... Агеев, чёрт, оттяпал, поди, лёгкое целиком, чтобы не кровило...
- Ну здравствуй, добрый молодец! - слышу задиристый звонкий голос. - Доставил ты нам хлопот!
Розоволицый, довольный, он останавливается возле изголовья кровати, поправляет повязку на моей груди.
- Здрасс... Добром или злом... порадуете?.. *- я еще не знаю, какой ответ меня устроит. Я рад возвращению к жизни, но не решил, хочу ли я жить вообще, и если хочу, то зачем и сколько? Сбоку от кровати на тумбочке и на полу замечаю допотопную вакуумную систему из литровых молочных бутылок с желтоватой жидкостью и коричневых шлангов, отсасывающую из дырявой грудной клетки сочащуюся из раны кровь. Изучив кровь накануне операции, они должны были определить плохую свёртываемость, но на утреннем обходе в прошлую пятницу он сказал противоположное: "Кровь спокойная..." Подвели *лаборанты? Или я чего-то недопонимаю? Впрочем, искать виновного не буду - я знал, в каких условиях работают медики онкоцентра, знал, на какой риск иду.
- Добро, добро в тебе, журналист! И легкое я тебе сохранил!