Прошел несколько домов - вот и магазин. Дверь распахнута, над ней вывеска черным по белому: «ООО МЫ ВАМ ЧЕРТОВСКИ РАДЫ!».
- Хохмачи, - усмехнулся мужик и вошел. А как вошел, так остолбенел: над прилавком сиял улыбкой тот самый каравай, который минуту назад закатился в ворота. Только тот в черном пиджаке, а на этом бордовый.
- Что вас так удивило? - участливо спросил продавец. - Проходите, пожалуйста.
- Вы че, близнецы с ним?
- С кем, простите? Я не близнец, я сам по себе.
- Во дела, а кажется, что только пиджаками и отличаетесь. Ну, да ладно, глянем, чего у вас тут есть.
- У нас все есть. Что вас интересует, дорогой клиент?
- Да вот, выпить-закусить требуется по высшему классу, - несколько заносчиво заявил клиент, расслабившись от улыбок и вежливых обращений. - Деньги руку оттянули, во… - положил он перед продавцом четыре купюры.
- У-у, все, что хотите, уважаемый.
- Так-с, - потер ладони уважаемый и стал показывать пальцем, - вон ту, с медведем, вон ту, коньяк давай, вон ту, литровую… - называл он.
- Икорки, может?
- А че ж, могем, давай икорку.
- Черную или красную?
- Всей давай, банки по три. Да, это еще, хлеба булку и селедки банку. И в пакет какой-нибудь все сложи. Ну вот, сколь с меня?
- Двадцать тысяч, - ответил продавец, ни на миг не задумавшись, и раскрыл большой пакет.
- О, блин! - оторопело хлопнул глазами мужик. - Гляди, как угадал. Ну, давай… - и тянет руку за пакетом.
- Сию минуту, - закончил укладывать товар продавец, - осталось только рассчитаться, уважаемый.
- Ты че, хе-е, забыл, я ж тебе двадцать тыщ на прилавок положил…
- Да! О-о, простите, может быть, они упали на пол, - продавец заглянул под прилавок. - Нет, извините, ничего нет.
- Как нет… - мужик со своей стороны осмотрел пол, - были ж… А-а, разыгрываешь?!
- Я не разыгрываю, как можно.
- Да ладно тебе, ты ж взял! Давай пакет!
Румянец исчез с лица каравая, улыбка на нем умерла.
- Вы что же, в краже меня обвиняете?
- Ты че-о, блин, дуру гонишь?! - до предела расперло возмущение обескураженного покупателя. - Давай, говорю, пакет! - хотел он выхватить свое у продавца.
Но короткие, пухлые пальцы за прилавком с этим не согласились, они поймали и сдавили посягнувшее на пакет запястье. И, кто бы мог предположить, ай-ай-ай! - как затрещали мужицкие кости.
- Вали отсюда! - лязгнул челюстью продавец. - Сначала деньги поимей, чмо, а потом уж пальцем тычь!
- У-у-й! - схватился за передавленную руку мужик, отлетев к входной двери. - Ты вот так, да-а! Ну, блин, щас, ага… мы с друганом придем… мы те, блин… - он выскочил на улицу, уложил обратный путь в десяток шагов - вот и ворота. Забежал, распахнул дверь в дом - навстречу каравай, сияющий самой широкой улыбкой:
- Пришел уже, вот молодец, заходи.
- Так там это, слышь! - ворвался в прихожую прыгающий от горячности голос. - Продавец этот деньги у меня забрал!
- Ха-ха-ха! - запрокинулся каравай. - Артист, артист, ладно шутишь, здорово мы с тобой повеселимся. Пакет, наверное, за дверью оставил?
- Да какие шутки, блин! Говорю же, все забрал, гад!