СИНИЦЫ
Я с детства зверей любила,
котов за хвост не таскала,
а если синиц ловила,
так вскорости отпускала.
Тоскливо мне видеть было,
как птицы о прутья бьются,
как шариками унылыми
дремлют,чтоб не проснуться.
А за окном вьюжило,
в сени снег задувало,
клетку я выносила,
дверку приоткрывала,
и ждала с нетерпеньем,
и прыгала, и смеялась,
как будто бы в то мгновенье
в синицу переселялась.
Как будто с ней в путь отправилась...
И ещё одно допускаю:
мне моё могущество нравилось,-
вот поймала
и отпускаю!
Может, долго не поняла бы
я без этих пичужек славных,-
отпускать -
это счастье сильных,
взаперти держать -
мука слабых.

****У всех бывают слабости минуты,
такого разочарованья час,
когда душа в нас леденеет будто
и память счастья
покидает нас.
Напрасно разум громко и толково
твердит нам список радостей земных:
мы помним их, мы верить в них готовы-
и всё-таки не можем верить в них.
Обычно всё проходит без леченья,
помучит боль и станет убывать,
а убивает
в виде исключенья,
о чём не стоит всё же
забывать.

Светлеет грусть, когда цветут цветы,
Когда брожу я многоцветным лугом
Один или с хорошим давним другом,
Который сам не терпит суеты.
За нами шум и пыльные хвосты –
Все улеглось! Одно осталось ясно –
Что мир устроен грозно и прекрасно,
Что легче там, где поле и цветы!
Н.Рубцов

Лёгкое тонкое, кружево
Светлых весенних дней
Плавно, бесшумно кружится,
Памятью став моей.
Петли ажурно связаны
Вёснами прошлых лет.
Сказкою недосказанной
Тянется длинный след.
Пусть далеко те, лучшие,
Юности вешней дни,
Пусть за седыми тучами
Скрылись давно они, -
Мартовский воздух свежестью
Душу зальёт до дна,
И напитавшись нежностью,
Встретит весну она.
Сердце, зимой усталое,
Неба разбудит синь…
Вдруг осознаешь: самое
Ценное это- жизнь.

© Copyright: Татьяна Невтонова

Воздух пьяный - нет спасения,
с ног сбивают два глотка.
Облака уже весенние,
кучевые облака.
Влажный лес синеет щеткою,
склон топорщится ольхой.
Все проявленное, четкое,
до всего подать рукой.
В колеях с навозной жижею,
кувыркаясь и смеясь,
до заката солнце рыжее
месит мартовскую грязь.
Сколько счастья наобещано
сумасшедшим этим днем!
Но идет поодаль женщина
в полушалочке своем,
не девчонка и не старая,
плотно сжав румяный рот,
равнодушная, усталая,
несчастливая идет.
Март, январь, какая разница,
коль случилось, что она
на земное это празднество
никем не позвана.
Ну пускай, пускай он явится
здесь, немедленно, сейчас,
скажет ей:
"Моя красавица!",
обоймет, как в первый раз.
Ахнет сердце, заколотится,
боль отхлынет, как вода.
Неужели не воротится?
Неужели никогда?
Я боюсь взглянуть в лицо ее,
отстаю на три шага,
и холодная, свинцовая
тень ложится на снега.

* * *


Как мне по сердцу вьюги такие,посвист в поле, гуденье в трубе... Напоследок гуляет стихия. Вот и вспомнила я о тебе. Вот и вспомнила утро прощанья,по углам предрассветную мглу. Я горячего крепкого чаяни глотка проглотить не могу. Не могу, не хочу примиритьсяс тем, как слаб иногда человек. Не воротится... не повторится...Не навек — говоришь? Нет, навек! Посиди, перестань суетиться,не навек — говоришь? Нет, навек!... Что на белом-то свете творится,как беснуется мартовский снег...
Вот и вспомнила: утро седое,и рассвет все синей и синей, и как будто бы выстлан слюдою убегающий след от саней.

Биенье сердца моего,
тепло доверчивого тела...
Как мало взял ты из того,
что я отдать тебе хотела.
А есть тоска, как мед сладка,
и вянущих черемух горечь,
и ликованье птичьих сборищ,
и тающие облака..
Есть шорох трав неутомимый,
и говор гальки у реки,
картавый,
не переводимый
ни на какие языки.
Есть медный медленный закат
и светлый ливень листопада...
Как ты, наверное, богат,
что ничего тебе не надо.

Всегда так было
и всегда так будет:
ты забываешь обо мне порой,
твой скучный взгляд
порой мне сердце студит...
Но у тебя ведь нет такой второй!
Несвойственна любви красноречивость,
боюсь я слов красивых как огня.
Я от тебя молчанью научилась,
и ты к терпенью
приучил меня.
Нет, не к тому, что родственно бессилью,
что вызвано покорностью судьбе,
нет, не к тому, что сломанные крылья
даруют в утешение тебе.
Ты научил меня терпенью поля,
когда земля суха и горяча,
терпенью трав, томящихся в неволе
до первого весеннего луча,
ты научил меня терпенью птицы,
готовящейся в дальний перелет,
терпенью всех, кто знает,
что случится,
И молча неминуемого ждет...

ВЕСНА
Туч взъерошенные перья.
Плотный воздух сыр и сер.
Снег, истыканный капелью,
по обочинам осел.
И упорный ветер с юга,
на реке дробящий льды,
входит медленно и туго
в прочерневшие сады.
Он охрипшей грудью дышит,
он проходит напролом,
по гремящей жестью крыше
тяжко хлопает крылом.
И кипит волна крутая
с каждой ночью тяжелей,
сок тягучий нагнетая
в сердцевины тополей.
Третьи сутки дует ветер,
третьи сутки стонут льды,
третьи сутки в целом свете
ни просвета, ни звезды.
Краю нет тоске несносной.
Третьи сутки в сердце мрак...
Может быть, и в жизни весны
наступают тоже так?

Беззащитно сердце человека,
если без любви...
Любовь-река.
Ты швырнул в сердцах булыжник в реку,
канул камень в реку
на века.
Пять минут
качались облака.