Некоторые из вас должны это помнить...В ночь с 6 на 7 или с 13 на 14 января у нас в посёлке молодёжь под предлогом "калидования" ( не знаю как правильно пишется, прошу зарание извинить) больше хулиганили...Они например, могли снаружи дверь запереть, так. что человек не мог выйти утром из дома и опаздывал на работу...или отрывали почтовые ящики и "складировали" их всех где нибудь около местного клуба или ещё где..., у животноводов воровали сани и бросали их потом где нибудь в оврагах...и.т.д. А у вас было что-нибудь подобное?

За хорошую учёбу и помощь в уборке урожая нам в 70-х давали путёвки от правления совхоза...Я и мой муж побывали таким образом и в Москве, и в Севостополе, и в Волгограде...А вот сейчас что-то подобное делается для учащихся школ или всё ушло в "прошлое"?

В мед.училище мы тоже каждый год ездили на уборку урожая,но такого у нас ,к сожалению,не было.А то бы мы,несомненно,старались.:-) А за хорошую учебу нам платили стипендию,а в школе освобождали от сдачи экзамен.

Валя А почему никакого случая не написала?

Щас, пороюсь в памяти..:-D

В Балхаше мы с мамой жили в многоквартирном доме: 4 этажа, 5 подъездов. Квартиры в этом доме были коммунальные. В нашей 2х-комнатной квартире жили 2 семьи: в 1 комнате- мы с мамой, а в другой- семья из 4х человек. Их комната была побольше нашей и с балконом, потому что при распределении квартир у кого семья больше, тому и жилплощадь бОльшую выделяли. Были какие-то нормы: столько-то кв. м на человека.. но я их не помню.
Нам, детям, родители которых целыми днями пропадали на работе, в многоквартирных домах жилось нескучно. В каждой семье имелись дети, и мы после школы собирались в парке, какие были построены в нашем городе Балхаше в каждом квартале. Квартал- это дома, построенные квадратом или прямоугольником, и в середине обязательно был парк. Был ещё большой парк для горожан, и мы называли его "Большой сквер". А наши дворовые парки- "скверик". В сквериках, как правило, по периметру были посажены деревья, в середине- площадка для игр, а также уголки для самых маленьких: песочницы, лестничные сооружения, где детишки могли карабкаться наверх, и пр.

Как все семьи в многоквартирном доме были разные, так и все дети были разными. Были послушные, были и сорви-головы. С нашего дома были и такие, кто попали в колонии для малолетних преступников. А были и наоборот: у меня в друзьях на этом сайте профессор Московского университета, он тоже жил в нашем доме.

Помню, что мы тоже привязывали двери в противоположных квартирах др. к другу верёвками, и смеялись, когда ни те, ни другие жильцы не могли эти двери открыть. Помню, как моя соседка по коммуналке заматерилась. Мне было лет 7, а ей- на 2 года больше. Я знала, что материться нельзя. Пошла и сказала её родителям, и ей попало. Потом в сверике со мной не хотели играть и называли меня "сексоткой". И я плакала и обещала больше никого "не предавать". Так я узнавала, что то, чему учат нас родители и учителя, не всегда совпадает с тем, что потребуется от нас в жизни.

Мне тоже это слово незнакомо, кроме как из детства. Хотя я работала в учреждении системы МВД, но стукач у нас говорили, а сексот- нет. А в нашем дворе в моём детстве это слово гуляло.. наверное, жили там те, кто отсидел, и от них их дети это слово переняли. я же писала в своём рассказе, что позже некоторые ребята и даже девчата с нашего двора попали в колонию для малолетних преступников.
Мне с такими дружить не очень хотелось, но быть аутзайтером- ещё меньше. В 1 классе я начинала учиться на колы и двойки, потому что мама со мной уроков не делала, а мне самой терпенья не хватало писать аккуратно. И я пыталасъ стереть ошибки или описки резинкой, иногда даже пальцем, и протирала до дыр. Учительница даже не проверяла, н-р, примеры по математике, а ставила 1 или 2 и писала "за грязь!". Но потом моя гордость взыграла, и мне захотелось встатъ в классе среди тех, кро получал 5, и чтобы меня хвалили. И я "выправилась", стала писатъ аккуратно. Перед школой я уже умела читать, с 6 лет. Мама водила меня в детскию библиотеку, говорила, что нет денег покупать много книг, которые я постоянно просила мне купить. Читала взахлёб, вначале сказки, стихи запоминала молниеносно.. всё это оторвало меня где-то к 3 классу от тех компаний, которые от нечего делатъ собирались в нашем скверике и придумывали новые "приключения". Мне было скучно с ними. Но те, кто со мной в одном классе учились, продолжали дружить со мной, так как я давала им списывать и решала за них контрольные. Это когда было 2 варианта, тогда, быстро решив свой, я решала и другой и передавала своим соседям. Иногда учительница ловила меня на месте преступления, и тогда мне ставила 1. Но в конце четверти, чтобы не испортить мне чертветную оценку, исправляла 1 на Н, т.е. "неприсутствовала". *И оставлала меня после уроков и долго внушала, что, давая списыватъ готовые решения, я своим соседям оказываю "медвежью услугу".

В мои студенческие годы мне часто приходилось торчать на Бийском вокзале. Долгое время висела там на втором этаже прекрасная картина. Молодая учительница стоит на крыльце сельской школы. Рядом лес. Золотая осень.
Листопад. Дети бегут к ней навстречу с осенними букетами... Это могло быть и в Ае, и в Тавдущке, и в Тавде, и в Аносе, и в пос?лке под Бабырханом... В минуты томительных ожиданий я без устали, как икону, рассматривал эту картину. Каждый раз узнавал в одном из тех мальчишек самого себя, а во всей картине сво? детство. Перед отъездом в Германию я пытался разыскать эту картину. На вокзале никто не помнил е?. Помнили Васю Т?ркина на привале, ещ? какую-то картину... Вс? это было после. Все т?ти, сидящие на кассе, все дяди из диспетчерской е? не помнят. Они были после...
О себе. Если кратко, то займ?т ещ? столько же листов. Прилагаю мои статьи из местной газеты. По ним можно судить о наших радостях и бедах. Обнимаю всех. Желаю всем всего самого наилучшего - того, чего каждый сам себе бы пожелал.

Выпускной. Это всегда волнующий момент. Жаль, что не всем удалось сходу сдать все экзамены. Так или иначе это было прощание со школой. В мае всегда было много волнующих моментов. На торжественной линейке после последнего звонка учителей и выпускников заваливают букетами огоньков и диких пионов, которые младшеклассники ещ? с вечера нарвали для праздника за селом на цветущих горных склонах. Я первоклассником сам лазил по горе Вес?лой и впервые в жизни увидел дикий пион. Тогда за экологию ещ? не боролись. Букет подарил на линейке "т?теньке" из десятого класса... Это было в том же дворе, через который вы шли первый раз в первый класс. Выпускницы прячут свои заплаканные милые лица в яркие букеты цветов, парни смущ?нно отворачиваются... Слепит яркое весеннее солнце, белым снегопадом осыпается отцветающая чер?муха, на приторе и в Щеках догорающим огн?м полыхает ещ? маральник, но уже пахнет в это время летом, настоящим летом с ребячьим визгом на речке, с походами, с рыбалкой.
В школьном дворе уже набирает цвет сирень. Она расцвет?т к концу выпускных экзаменов. С е? запахом растворится в небесной синеве ваша школьная юность. В этом и было, наверное, наше учительское счастье. Мы душой оставались всегда молодыми, наша юность каждый раз возвращалась из той романтической синевы в школьные классы.

В девятом к нам прибыли верх-айские. Коля и толпа красавиц. У Веры Кривошеиной школьная форма с кружевными нарукавниками. Это мальчиков сильно отвлекало. Меня? Не помню. Наверное, тоже. А Люда Горшкова ошеломила меня своим изящным почерком. Я сразу же доверил ей заполнять классный журнал. До этого меня выручала всегда Надя Косливцева.
К Наде Антоновой я ездил с Трубиным летом в Верх-Аю. Та не хотела пересдавать годовые контрольные. Надина сестр?нка в одном купальнике полола грядки, приняла нас за кавалеров и строила нам глазки. Когда увидела как виновато и понуро пл?т?тся Надя навстречу к нам, опешила: -Кто это? Кто это? Твой классный?
Надя кивнула, сестр?нку как ветром сдуло с огорода. Я тогда ещ? не знал, что десять лет проведу в Верх-Ае, что там у нас родится дочь, что Верх-Ая станет такой же близкой для меня как Ая.
Не забуду наш «самодельный» лагерь труда и отдыха на Айском озере. Здорово было. Мы работали от темна до темна с частыми перекурами- рядом же озеро плюс четыре раза в столовую. Сидим за столом в столовой, а девчонки из 9 «а» нас обслуживают. Двое строителей с ними дружили. Мне бы такой лагерь! Один стакан лопнул от горячего чая, другой, третий. Девчонки и Зырянов с Юрчиком красные от смущения сидят, а Витя Микушин подсевает и подсевает...

После выпускного, встречали рассвет на берегу Катуни на камушках. А дн?м Люда Поликарпова как настоящая мама водилась с моим Эдиком. Они нежно ворковали на берегу, играли на песке. Тут я заметил какие вы уже стали взрослые. Я пожелал вам мысленно всем семейного счастья.

У меня в практике было ещ? пара таких случаев. Вспоминаю о них теперь со стыдом. Мне учиться надо было у Александра Львовича. Он был с довоенного поколения, суровый, но добрый как святой реб?нок. Вспоминая сво? детство, я ловлю себя на мысли, что многие наши детские праздники связаны со Львовичем. Не мероприятия, а праздники. Он дарил нам радость. Светлой души был человек. Для каждого ученика находил время и с каждым как со своим. Вам он достался на выдохе, при вас он уш?л на пенсию.
Помню Наш КВН, 7 „б" против 7 „а" на день птиц. Надежда Тимофеевна его так прекрасно организовала. Она вообще в таких делах профессионал. Гена Шапин из десятого подарил школе набор яиц. Целую тарелку и ни одного одинакового. Вы изображали индейцев, а ваши противники пингвинов. Было одно задание - изобразить бой петухов. Очень-очень похоже изобразили. От индейцев перья разлетелись по сцене. Судьи со смеха помирали, а в зале были плакаты как на ТВ. Леночка Максимова из младших классов держала плакат : «Паруньи!». Счастливое было время.

Тегу долго искали, выловили где-то в Сарасе и затащили обратно в школу. Радости Сер?жки Бердинского не было предела. В то же время хотелось повыкаблучиваться. Он отталкивал Наговицына от себя обеими руками и приговаривал: -Тега! Тега! Ты ли это!
Наговицын по-гусинному под?ргивал головой от смущения, что ещ? больше умиляло Ст?пку:
-Тега! Ну подь ты на х.. !
Вс? это превращало класс не в комнату где детишки мирно учатся, а в конюховку перед получкой. Это было уже слишком и я заорал на весь класс: -Бердинский!
-Ой! - нарочито испуганно вскрикнул Бердинский.
Превратить вс? в шутку у меня ума тогда не доставало. Вышвырнуть Сер?гу из класса я бы тоже не смог,- он был уже с меня, а жаловаться директору - лишь людей насмешишь. Я подош?л к двери, приоткрыл е? и сказал: „Пойд?м выйдем"
Тому ничего не оставалось как выйти. В коридоре я врезал Сер?жке по шее. Он не ожидал от меня такого и улетел в коридоре в раздевальный шкаф, потом вскочил, рванул вниз по лестнице, по дороге грозно матерился и угрожал вечерком мне отомстить, если только ему по дороге попадусь. Я совсем голову потерял и кинулся за ним. Переходики Сер?жка одолел одним прыжком и п?р уже по Зел?ной улице. Вдруг мы оба одумались. Я подозвал его. Он вернулся и мы мирно стали анализировать ситуацию. Я извинился перед ним, он передо мной, а вы все в это время торчали в окнах. Море голов. Море детских удивл?нных лиц.

На линейке первого сентября у Витьки Бушанова была огненно-рыжая прич?ска. Его уже почти взрослые с?стры прежде чем перекраситься пробовали на Витьке краску. П?тр Фадеевич увидел в толпе ещ? одно солнышко и удивился. Ему это показалось неслыханным злодейством и наглостью. Он выставил Бушанова перед всем строем отчитал и приказал к утру исправить положение:
-Чтобы завтра же перекрасился в нормальный цвет!
-Так нельзя же краситься, П?тр Фадеевич.
Вся линейка рассмеялась. Некоторые считали, что я Вас порчу. Так ли это судите теперь сами. Да и не я один вас воспитывал. Были соседи, друзья, семья, было само время.
Мы были люди разных эпох. Я не мог принять те методы, на которых моего завуча воспитали. В конечном сч?те, все мы люди-человеки и делали ошибки. Иногда я пытался решить проблему вообще по свойски, не как педагог, а как пацан, который спустился на уровень своих охломонов.
Тега со Ст?пкой обычно сидели за задней партой. Один отсыпался от ночных похождений, а другой мучился от безделья. К третьему уроку они начинали стервенеть и донимали учителей как своих настоящих врагов, как мучителей. Как-то раз Наговицын удрал на целую неделю из дома. Ст?пка изнывал от тоски. Получалось так, что он один сидел в клетке. Как смертник-одиночка.

Я не могу сейчас как-то сорваться на критику своих коллег. Мне они дороги все и близки. Многие были моими учителями. Тем труднее мне было отстоять свой стиль работы. Каждый работал по-своему. Менять себя трудно. Даже П?тр Фадеевич раз попробовал изменить свой стиль. Не получилось. Он попросил меня вызвать в кабинет моих „бандитов". Там он долго мягким, нарочито ласковым тоном, читал лекцию о культуре поведения, потом одумался: -Что это я вс? Галкин да Галкин. Как тебя зовут? -Сергей - сказал я.
-Пусть он сам скажет - возразил П?тр Фадеевич.
Сер?га тут же ещ? больше надулся и швыркая носом / постоянный был у него, помню,
насморк/ глянул на завуча из-подлобья. Вс? это сильно не понравилось ПФ и он в конце
концов вышел из себя. Он стукнул кулаком по стеклу на столе. Стекло лопнуло, осколочек
впился в руку, потекла кровь. Дикий р?в завуча сломил тв?рдолобость моего бандита:
-Фамилия!
-Сергей
-Имя!
-Галкин
-Вон отсюда!
-Доведут - сказал П?тр Фадеевич, выдергивая осколок из руки- идите в класс и подготовьте их к уроку. Y выскочил из кабинета вслед за вами. Микушин тормошил Галкина и лез ему в душу: «Сер?жа, как тебя зовут?» Смех и грех было с вами.

Большой был скандал. Проходя мимо кабинета литературы я услышал крик: -Встаньте, кто против меня голосовал!
Следущий урок у вас была математика. Света Чишкова упала за парту с р?вом. Парта мокрая от сл?з. Боже мой как вс? это тяжело было. Я учил вас стоять за справедливость и с коллегами у меня не было никакого желания ругаться, тем более с теми, кто намного старше меня. Мне жаль было вас, мне жаль было Полину Симоновну, она ведь тоже добра вам хотела, но не мог я „разобрать" Бунькову. После этих разборок никакой ч?рт уже ничего бы не смог собрать.
Здесь подо мной жив?т Мариин брат. Полина Симоновна - его любимая учительница. Тут дело даже не в личности. Вс? так случилось, что конфликт был неизбежен. Его Виктор Павлович умело спустил на парах. У него это здорово получалось - временно улаживать конфликты.

Как-то раз Женька шл?пнул Надю по попе. Надя заплакала. -Нехорошо издеваться над физическими недостатками человека. Над недостатками характера - это другое дело.
-Ха! Да мне хоть что говори. стал бы я тут рыдать. -Трошка, брось, кто на Огн?вку-то прыгал!
Микушин так подс?к Женьку, что я даже не понял. Огн?ва его на каком-то уроке так оскорбила, что их потом всем классом разнимали. Довод Микушина звучал очень убедительно и все принял тезис с недостатками как норму поведения. На ту беду учитель литературы высказала предположение, что Надя полнеет от лени и по той же причине делает в каждом слове по две ошибки и пишет, например, на доске „наречия". Вдобавок учительница проехалась ещ? разок по Надиным физическим недостаткам да так грубо как сам Женька бы уже не посмел. Надя оказала сопротивление, что ещ? сильнее усугубило е? положение. Надю предстояло „разобрать" на классном собрани. Класс гудел как улей. Надя плачет. Женька вызвался изложить ситуацию. В конце предоставленной информации Вдовин, хитро поглядывая на меня, сделал резюме:
-Нехорошо издеваться над физическими недостатками человека. Над недостатками характера - это другое дело или не так, Ф?дор Борисович?
Класс сош?лся на том, что учительница должна извиниться, а Наде надо оказать помощь по ликбезу.

Витя Микушин:
«Прибыли к нам две новых девчонки. Таня Табакаева и Люда Поликарпова. Чем Люда хуже? Но почему-то все за Танькой. Первый попался Трошка. /реплика Женьки, а ты второй/ Да и я туда же. Потом Субчик ум потерял, потом...»
Витя задумчиво крутит головой, оглядывая весь класс. Бушанов кричит в ужасе: «Кончай, Старик!» Микушин продолжает: «Вот-вот и Старый тоже попался. Посмотрит она на тебя как удав на кролика и мурашки по шкуре сразу забегают...»
Выступали истерзанные безответной любовью мальчишки, выступали обиженные и обойд? нные вниманием девчонки. Говорили о том, о ч?м все полгода молчали. Тайное стало явным. Самое прекрасное на свете это прикосновение к Тайне. Тайна исчезла. Таня сидела вся в слезах и с укором смотрела на меня.
На следущий день у меня было семеро опаздавших. Они зашли в класс настолько прокуренные, что из их ушей, казалось, дым валит. В Танюшиных глазах стоял вс? тот же немой укор и наворачивались сл?зы. Мальчишки выглядели тоже очень трагично. Им сто лет уже не нужна была эта махра. Они не сумели по-другому выразить свой протест. За окном как раз в это время взлетал из-за Катуни Як-40. Эта была ваша последняя детская весна. Возможно последний день вашего детства. Я помню его, этот день.

9-го марта пацаны с похмелья Таньку, своего кумира, ненароком предали. Вс? было просто:
-Ф?дор Борисыч, если б Танька напилась, ей бы ничего не было, а вот нам... и всегда так!
-С чего бы это! Точно так же бы в сельсовет потащил.
-Да ла-а-адно!
Конечно, тут была и обида и ревность, но была и месть. Прекрасно ведь знали, что я колун и пойду до конца. Зову к себе простушку Наденьку:
-Наденька, у тебя на дне рождения водку или вино пили?
-Нет, Ф?дор Борисович, мы только вино.
Дал слово, сдержи его. Колун, он и есть колун. Кумиру грозил суд. Пацаны ходили вокруг меня кругами и умоляли не затевать никакого дела. Сошлись на том, что решим вс? мирно на сво?м классном собрании. Мир рухнул. Это была моя самая большая в жизни педагогическая катастрофа. Я не помню более огромного поражения, чем то, что тогда произошло по моей вине. Если опустить детали, то оценки выглядят так. Я их до сих пор почти дословно помню.

Помнится, таскал я вас за пьянку пару раз в сельсовет. Это было зря, конечно. Лучше бы одним походом больше пров?л, эффекта бы больше было. Вс? рухнуло 8 Марта 1973 года. У Наденьки Буньковой был день рождения. На ту беду класс разделился на две гулянки. Полкласса пошло к Толику Меллингу, а полкласса к именниннице Наде. Пили до кино и после, но вдруг половина второй компании удрало с улицы Зел?ной на Советскую. Старики наблюдали за ходом событий со стороны. Туда они прип?рлись на своих велосипедах и помирали оба от ревности. От Буньковых доносились вес?лые голоса. Кому-то было очень плохо, кому-то очень хорошо. Танька вырубилась, не осилив тяжести зел?ного змия и Валентину пришлось нести е? на руках домой. Старики в то время Меллингу в пуп дышали и не смогли бы доташить Таньку до дома даже вдво?м. Как в кино. Завидую Вальке, сердце кровью обливается, когда войду в положение Стариков. Ночь, под велосипедами со звоном колются ледышки на лужицах. Весна... Пройтись бы им этак по селу с Танькой, взявшись за руки... Мечты, мечты...

Короче, были вы оторви да брось, но вот курили... Оставил я как-то Танечку после уроков и сделал ей предложение:
-Таня, ты заметила, что все мальчишки без ума от тебя?
-Да, я вижу, но я тут не при ч?м.
-Тебе нравится, что наши мальчишки курят?
-Нет.
-Давай их отучим -Как?
-Я вас завтра рассажу. Ты будешь сидеть с Толей Зыряновым. Если он бросит, то все бросят. Намекни ему, что он отличный парень, только тебе не нравится, что он курит. -А если я в роль войду? -Я же тебе дело предлагаю...
На другой день я вас всех рассадил. Курильщики ещ? не надышались в туалете и пришли после того как все пересели на свои новые места. Толя сел за свою первую парту и, куражась, громко выдохнул. Он даже не заметил, что рядом с ним сидит не Таня Задворова, а Таня Табакаева. Танечка хлупнула своими ч?рными глазками, ослепила Толика своим гипнотическим взглядом и нежно проворковала: -Толик, ты бы не курил!
И это было вс?. Родители, учителя, милиция годами добивались от Толика благоразумия и вс? было напрасно, а тут всего лишь один миг. Всего-то лишь моргнуть глазками и попросить, чтобы Толик не курил. Я был свидетель чуда. У Толи челюсть отпала, глаза округлились. Он испугался и обрадовался одновременно. Каждый день сидеть рядом с ней! Ради этого можно и не курить. Вы бросили курить и били всех, кто вам портит куревом нервы. Даже тех, кто постарше и ростом выше.

Мне не нравилось, что вы все курили. Некоторые чуть ли не с пел?нок да ещ? по пачке в день. Начинаю урок, человек семь опаздавших заходят в класс. Сапоги донизу зав?рнуты, изо рта пахнет махрой. Было бы лучше, конечно, если бы пацаны курили за углом, а не в туалете... И так каждый день. Я в учительскую
заходил лишь для того, чтобы взять журнал. На меня сразу набрасывалась толпа коллег с претензиями: -А ваш Вдовин... -А ваш Галкин
Как-то раз заш?л уже после уроков в учительскую, а там женщины допекают Вдовина. Женька изображал раскаяние. Его голова висела каким-то неестественным образом прямо на груди. Так низко он е? опустил в сво?м глубоком раскаянии. Женька был юморист и не раз срезал меня в перепалках. Меня, лауреата всех студенческих КВН-ов Y ценил Женьку за это. Как раз Ф?дор Константиныч заш?л и сочным басом попросил женщин ввести нас в курс дела. Людмила Неф?дова, жена директора, оскорбл?нная и возмущ?нная поведала следущую историю:
- Я им и говорю, что у страуса самые большие яйца - 30 сантиметрров, а он, паразит, на весь класс заорал: „А у Бердинского больше!" В тюрьму его, умника такого и не выпускать оттуда!
Мы с Буньковым бочком, бочком из учительской в фойе и ну там хохотать...

В седьмом классе к нам прибыла новенькая - Таня Табакаева. Она обладала гипнозом и была настоящим вундеркиндом. Круглые пят?рки при минимуме усилий. Ей вс? сходило с рук. Невзрачная на вид девчонка за пару дней свела с ума всех наших парней. Вс?, что она делала, вс?, что она говорила, воспринималось мальчиками как вершина мудрости, как пик красоты и изящества. Валя Меллинг провожал е? под ручку из кино до дома, а Женька Вдовин пл?лся за ними как Шерлок Холмс на почтительном расстоянии. Ревновали почти все, но Валя был недосягаем.

В восьмом с вами уже было больше проблем. Вопрос с поцелуями встал ребром и чуть не повис в воздухе. Вит?к Бушанов на Усть-Семе не хотел вылезать из девчачьей палатки, а девчонки его и не сильно-то выгоняли. У девчонок было тепло и уютно, а пацаны поленились запастись т?плыми одеялами. Но дело было конечно не в том. „Крутые" девчонки чувствовали себя оскорбл?нными: „Почему это им можно, а нам нельзя?" Они поставили вопрос на обсуждение. Тут как раз в десятом произошли вынужденные аборты, а одна даже родила. Я немного струхнул. Шутки шутками, но вы, восьмикласницы, меня ведь тоже могли раньше времени сделать дедом. Это было, кажется, единственное девчачье собрание, которое я проводил.
-Таня, ты знаешь, что Кошкина из десятого родила? Как ты думаешь как там у них вс? началось? Молчишь? Ну садись. Света, а ты как думаешь?
-Сейчас Света заплачет! - это Надя Рожкова под шкуру залезла. Точно, Света уже плачет. Собрание выходило из-под моего контроля и стало напоминать бабский базар. -Про нас ч? попало говорите, а сами Витьку не выгнали из палатки -А ты с цыганом целовалась!
-А мне мама разрешила, я только до девяти, а ты... -Прекратите, ч?рт побери! Надя Бунькова, ты как думаешь?
-Ну как, ну как вс? началось! Беречься надо, а если уж так уж получилось, то ведь на то и больница есть.
У всех, и у меня в том числе, от такой осведомл?нности глаза лезут на лоб, челюсть отпадывает... Здесь в Германии на эти вещи смотрят проще. Нам до сих пор трудно привыкнуть к тому, что здесь в школах девочек шестого класса уже учат правильно надевать на муляж презервативы.

В седьмом классе в мае мы ночевали в Усть-Семе в новостройке на турбазе „Баатыр". Я представлял собой живую границу между девчонками и мальчишками. Какого ч?рта вам взбрело тогда в голову гладить друг другу руки прямо на моей груди! Я ж ещ? не спал! Ладно, не обижаюсь.
А какая красота была в Тавдушке. Помню как мы зимой 73-го ходили на каникулах из Аи в пещеры. Остановились на ночь в Тавдушке. Ночевали в школе, .кто на печке, кто на полатях, кто на полу среди парт. Вечером рылись в
старых классных журналах, нашли даже журнал того класса, в котором училась маленькая Люда Поликарпова. Всю ночь и весь следущий день хлопьями тихо и таинственно валил густой снег. Мы проспали рассвет. Выглянул в окно. В школьном палисаднике на яблонях приютились снегири. В голове роятся отрывки песен, детских стихотворений: "...а снег ид? т, а снег ид?т..., вчера в саду, где пели зяблики, сегодня посмотри, как розовые яблоки на ветках снегири..." Это было сказочно красиво. Боже было ли вс? это?!
Я после много раз проходил по Тавдушке. Во все времена года. Через десять лет, с верх-айскими ребятишками ночевали уже в бывшем магазине. Этот единственный, оставшийся от всей деревни дом, служил летом пристанищем для скотников, а зимой одиноко торчал серым пятном среди снежного поля. Недалеко от него печально скрипели остатки чьей-то калитки. Луна, помню, вовсю светила..., тихо так, таинственно, вокруг вс? та же красота, но самой Тавдушки уже не было. Печальная была картина. Завидую тем, чь? детство прошло в этой деревне.

Я тогда горел желанием сделать вашу жизнь лучше. Не всегда удавалось. Первый год было очень трудно. Вы в пятом привыкли к Тамаре Яковлевне, а тут опять новый классный. C болью вспоминаю как плакал Юрчик после уроков. Он никак не хотел дежурить и мыть пол. Я привязался и не отстал от него пока он не продежурил. Юра домывал пол и пытался мне сквозь сл?зы что-то доказать, поминая добрым словом Тамару Яковлевну. Т.Я., конечно, тоже от него бы не отстала, но я тогда подумал, что она сумела бы его скорее по-матерински уговорить, чем я по-отцовски заставить.
Помню как Сер?жка Галкин со своими хвощ?вскими друзьями удрал из дома и прятался на горе в стогу соломы. В старое время классный отвечал за посещаемость и мне пришлось их выгонять из той соломы в школу. И это когда кругом золотая осень и самому охота было завалиться на стог рядом с ними. Кстати это чувство и побудило меня к походам и экскурсиям. Куда нас только не носило! Ночевали зимой под Бабырханом в доме у деда Мокея Егорыча, весной на Усть-Семе, летом под Чеке-Таманом в Хабаровке, а на Телецком родилось название всех айских туротрядов.

Вернуть бы то время, я не отстал бы от Микушина Вити, пока не убедился бы, что он дальше сам потянет на вуз. Тогда время было такое. Все должны были выучить вс?, а это невозможно и не нужно. Правильней бы было - выучить столько, сколько кто может, чтобы при этом и свободного времени хватало. В Сарасе я давал пятиклассникам не „номера примеров и задач", а двадцать минут домашних заданий. А на уроке каждый „проходил" столько, сколько мог. Один был в начале учебника, другой в конце. К этому даже родители не сразу смогли привыкнуть. Шесть моих пятиклассников отлично выполнили годовую контрольную в конце декабря. Они сдали задачники за пятый в библиотеку и взяли учебник шестого класса в середине учебного года. В апреле 94-го полкласса в течении часа успешно выполнили вместо одной контрольной - две, - и за пятый и за шестой класс, остальные справились по норме. Вс? это без ругани и стрессов. Мне очень жаль, что при вас у меня не было такого опыта, да если бы он и был „химичить" так со „святой программой" мне бы
никто не разрешил. Те, мои последние ученики, теперь уже тоже выросли. Тяжело оссознавать, что их труд большей частью остался невостребованным. Вся страна развалилась. Такая разруха... Кто бы мог подумать тогда, что такое случится.

Девчонки не обижайтесь, что вас тут нет среди этих романтических им?н. Не помню были у вас клички или нет, но помню, что вы были для меня самыми милыми и красивыми. Вы взрослели год от года, становились девушками, я переживал за вас - так мало было в школе достойных кавалеров. Девчонки раньше
мальчишек созревают - это вы по своим детям уже смогли заметить, вы были уже дамами, а мальчишкам ещ? предстояло стать парнями. В старших же классах парней тогда было очень мало.
Помню как-то райком ВЛКСМ задумал провести реформу школы и пров?л анкету. Среди вопросов был следущий: что Вам нравится в Вашей школе? Y ответил: -Суп гороховый в школьной столовой и мои девчонки из 9-го „б".
Девчонки, вы были в основном благополучными детьми и я с вами почти не возился. Скорее наоборот, вы мне помогали постоянно кого-нибудь выручать. Вернуть бы то время, я бы разгрузил Свету Чишкову. Ты, слабенький наш воробышек, орлом защищала наших охломонов.

Ваш класс был большой и трудный, но вес?лый, много второгодников, семеро из вас стояли на уч?те в детской комнате милиции.
Я приходил домой весь разбитый и не знал что дальше с вами делать. На помощь приходила Мария, она мне во вс?м помогала. Любая другая, нормальная жена давно бы после первого же праздника, провед?нного врозь, объявила бы бойкот. Мне вс? с рук сходило, ни одного похода я не пров?л вопреки ей. Меня „отпускали". Марии приходилось воспитывать своих детей, своего мужа, который в?л себя как реб?нок, вести свои уроки, да ещ? вникать в мои „производственные проблемы".
Помню, почти все из вас имели клички. У некоторых было даже по две.
-Ребята, кто из вас Воронуха?
-Ну Воронуха - это же Мотыря!
-А Субчик?
-Это Юрчик.
Трошка, Кузя, Старик, Старый, Тега, Ст?пка.... Мои милые и незабвенные друзья! Я вас всех люблю и помню.

У меня много было учеников, но только с вами я дош?л до выпускного. Я начинал тогда. Мне хотелось прокатить вас на лодке по Катуни, поднять над Аей на вертол?те, промчать на мотоциклах до Ч?рного моря... Романтики было больше, чем ума и опыта. Было бы наоборот было бы ваше детство, возможно, более счастливым. Мне так жаль, что многое из того, что я мечтал вам подарить как детям досталось позже другим моим ученикам, а многое так и осталось неосуществл?нным.
Передайте привет моим коллегам, вашей первой „классной" Тамаре Яковлевне, вашим учителям, вашим соклассникам из 10 а. А ваша первая учительница? Я знаю, что вы не забывали е?.
Помяните тех, кого среди нас уже нет. Учителей и соклассников. Я был нынче у родителей Сер?жи Кузнецова, а Юрину маму не видел. Я скорблю вместе с ними.
Огромный привет всем вашим родителям. Многие из них мне самому в отцы годились, тем не менее мы как-то всегда находили общий язык. Здоровья им, здоровья вам, здоровья вашим детям!

Здравствуйте, дорогие ребята: Толя, Света, Таня, Танечка, Лида, Люда, Люда, Анечка, Витя, Витя, Витя, Валя, Валентин...
Простите, родные вы мои, что всех не перечислил, я вас всех люблю и помню, обнимаю вас всех очень крепко, любимые вы мои!
Боже мой, если б вы знали как мне трудно представить вас всех сейчас дядями и т?тями, старше меня, ещ? тогдашнего, когда мы были все вместе и ели кашу с одного стола в школьной столовой, с одного котелка в турпоходах. В моей памяти вы чаще всего всплываете не как выпускники, не как солдаты, не как молодож?ны, а как дети и подростки, мои дети, мои подростки... Когда вспоминаю то время, у меня начинают роиться в памяти ваши голоса, ваши улыбки, ваш смех... Двадцать пять лет прошло, вам всем уже за сорок, ужас! Мне самому ещ? не было двадцати пяти когда П?тр Фадеевич мне вас всех доверил.

В этом году в феврале мои *выпускники 1976 года справляли юбилей выпуска. Десять *лет назад я послал им это письмо на вечер встречи. Даю его в сокращении, осталось всё-равно много. Может бытьнекоторые отрывки кому-нибудь *напомнят детство и то время, в котором мы жили.

Десять *лет назад я послал им это письмо на вечер встречи. Даю его в сокращении, осталось всё-равно много.
Вы конечно талант, Фёдор(Y) ...Казалось бы обыкновенное послание своим ученикам, а размером в маленький трёхтомник:-O Вот такие бы письма мне бы мои одноклассники писали б, а то всё только про работу, да про погоду;-)

Мне так жаль, что многое из того, что я мечтал вам подарить как детям досталось позже другим моим ученикам, а многое так и осталось неосуществл?нным.

Вам не надо ни о чём жалеть, Фёдор...Ваши ученики уже должны были быть счастливы тем, что имели такого классного "Классного" как Вы( Это заключение я сделала на полном серьёзе, прочитав только половину Вашего письма)

Фёдор, а какова была реакция Ваших бывших учеников на это Ваше послание?

Читали и горевали, что меня нет на встрече. * Класс был очень трудный. Собрали с нескольких классов всех трудных, затолкали в 6"Б" и поручили его мне. Семеро пацанов стояло на учёте в детской комнате милиции с первого класса. Ещё салажатами, *ограбили ночью детсад. В седьмом классе выворотили на кладбище кресты и подпёрли ими двери в домах. В восьмом классе они все мечтали о ПТУ, о городской свободной жизни. Мои коллеги рады были с ними распрощаться. Я убедил родителей не отпускать самых крутых детей далеко от дома пока не повзрослеют, иначе тюрьма неминуема. Представьте каково мне было после этого заходить в учительскую. Они пошли в девятый класс. Кончили школу и ни один из них не попал за решётку. Кроме Женьки Вдовина да то лишь потому, что его семья уехала из села и он после седьмого класса ушёл из под моей опеки. * Я Женьку встретил через 15 лет. Весь в татуировках. Еле его узнал. Отбыл приличный срок. Рад был он встрече непомерно. Я посвятил им много своего свободного времени, это было в ущерб семье, но жена меня понимала и поддерживала, поэтому в их судьбе и её огромная заслуга. Но об этом я в письме, кажется, упомянул.

Собрали с нескольких классов всех трудных, затолкали в 6"Б" и поручили его мне.
Как я вас понимаю,Фёдор.Спасибо за рассказ. Мне тоже приходилось работать с таким классом.
Это,пожалуй,многим учителям нем.яз. пришлось испытать.

Фёдор:
Я посвятил им много своего свободного времени, это было в ущерб семье, но жена меня понимала и поддерживала, поэтому в их судьбе и её огромная заслуга....
Жён учителей( настоящих учитилей!) вполне можно сравнить с жёнами военных, полицейских и медиков! Эти женщины заслуживают особого уважения!(F)

Укатилась тема детства назад.. поднимем?:-D
В соседней теме мы заговорили о детстве, о школе.. давайте здесь продолжим эти прекрасные рассказы из нашего детства!
Переношу из темы "Какие ощущения.." наши с Анной Бендер последние сообщения:

Кузбаслак называлась
типа расплавленной смолы, что ли?
Да, мы - ученики - сами и ремонт каждое лето должны были делать. Давали нам какие-то куски смолы и жидкостъ, очень уж на бензин-керосин похожую. Воняла ужасно. Мы это смешивали, растворяли и этим красили. А однажды (классе в седьмом это было) решили себе этим же обувь "покрасить". А что? Красиво, блестят, у всех подружек одинаковые! А как "одинаково" мы потом от родителей ремня получили!

Ох, уж эти ремонты школьные! чтобы ученики ремонтом занимались, я уже не помню. А родители- это уж точно: я за своих двух сынов наремонтировалась. В Германии не принято родителей к ремонту школы или класса привлекать. Так что нашим детям, которые тут уже- родители, повезло :-D

Лилия Риферт Жён учителей( настоящих учитилей!) вполне можно сравнить с жёнами военных, полицейских и медиков! Эти женщины заслуживают особого уважения!
Когда я работала в школе, мы примерно так же говорили о детях учителей. Мы их называли сынами полка. Потому что других учим, воспитываем, а о своих некогда и подумать. Всё работа, планы, тетради, посещения и..., и ... . Вот и заботились о детях коллег, к сожалению, тоже на ходу/на бегу. Все вместе, о любом, при каждом удобном случае.Кто чьего увидит, тому и сделает/скажет (хоть рубашку поправит, хоть по головке погладит). А чаще - замечание. Ну никак от учительских менторских привычек не могли избавиться! Слава Богу, что у меня тогда их (детей) ещё не было.

Вы работали учительницей? что преподавали?