Быть чудаком и верить в
чудеса,
Купаться летней ночью в
море звёздном,
За журавлём гоняться в
небесах —
Я точно знаю: никогда не
поздно.
Дыханье от восторга затаив,
Увидеть волшебство в
совсем привычном,
И, слыша незатейливый
мотив,
Величье ощущать в полёте
птичьем.
Бежать куда-то за своей
мечтой,
Вновь совершая тысячу
ошибок,
Не сомневаясь, спор вести с
судьбой
И грезить о награде из
улыбок.
О, как мне жаль угрюмых
простаков,
Кто, ошибаясь, в чудеса не
верит,
Тех, чьи сердца закрыты на
засов,
Чьи наглухо забиты в
детство двери.
Мир будет жить, пока есть
чудаки,
Пока Земля дыханьем их
согрета,
Пока родятся с лёгкой их
руки
Стихи и песни, сказки и
сонеты.
Пока мазки ложатся на
холсты,
Подснежники цветут средь
зимней стужи,
И, следуя законам красоты,
В песчинках зреет качество
жемчужин...

ДОБРОЕ УТРО!!!

***
Юлия Друнина
Что любят единожды — бредни,
Внимательней в судьбы всмотрись.
От первой любви до последней
У каждого целая жизнь.
И, может быть, молодость — плата
За эту последнюю треть:
За алые краски заката,
Которым недолго гореть...



<

* * *Нет в любви виноватых и правых.
Разве эта стихия — вина?
Как поток раскалённой лавы
Пролетает по судьбам она.
Нет в любви виноватых и правых,
Никого здесь нельзя винить.
Жаль безумца, который лаву
Попытался б остановить...

* * *Не бывает любви несчастливой.
Не бывает... Не бойтесь попасть
В эпицентр сверхмощного взрыва,
Что зовут «безнадёжная страсть».
Если в душу врывается пламя,
Очищаются души в огне.
И за это сухими губами
«Благодарствуй!» шепните Весне.

* * *Нельзя привыкнуть к дьявольскому зною,
Всё вытерпеть, сжать зубы, не упасть,—
Мы каждый раз бредём, как целиною,
По той стране, что называют «Страсть»,
Где невозможно досыта напиться,
Где ветер пыль горячую кружит,
Где падают измученные птицы,
Где манят и морочат миражи...

Ирина Грибулина
Подруга моя, подруга,
Давай-ка грустить не будем,
Наполним давай бокалы
И выпьем за нас с тобой.
Пусть прожито дней немало,
И пройдено бед немало,
Но живо как прежде сердце,
А значит, жива любовь.
Подруга моя, подруга,
Ты только не плачь, не надо,
Еще не такие вьюги
Студили с тобою нас.
Подруга моя, подруга,
Я буду с тобою рядом
И в дни золотого счастья,
И в самый тяжелый час.
Подруга моя, подруга,
Ночной телефонный ангел,
Меня ты не раз спасала
От самой ужасной тьмы.
И споры у нас бывали.
И ссоры у нас бывали,
Но только не предавали
С тобою друг друга мы.
Подруга моя, подруга,
Ты стала еще красивей.
Вот чуточку бы счастливей,
Тебе это так идет.
У старой своей иконы
Молюсь за тебя тихонько.
Прошу я любви и счастья
Тебе на сто лет вперед.

СЛУЧАЙ НА ВОКЗАЛЕ
Не забуду случай на вокзале.
Я в поездке дальней был тогда,
Ждал свой поезд, сидя в шумном зале,
За окном мелькали поезда.
Всех вокзалов общая картина –
Спешка, суета. Как балаган.
Вижу в зале движется мужчина,
Медленно, качаясь. Видно пьян.
Шёл он как-то странно ковыляя,
Подошёл ко мне и стал просить:
Добрый человек, на чашку чая
Дай мне, чтоб я мог перекусить.
Оглядев его неторопливо,
Я решил – на пьяницу похож.
Не на чай ты просишь, а на пиво,
Думаю. Меня не проведёшь.
На его слова не дав ответа,
Не желая с пьяным говорить,
Я закрылся от него газетой,
Дал понять: мол, можешь уходить.
Чтоб занять соседнее сиденье,
Положил на нём я свой багаж.
Уходя, он тоном сожаленья
Произнёс: я знал, что ты не дашь,
И пошёл походкою гусиной.
Перед тем, как он в толпе исчез,
Я увидел под его штаниной
Не нога была, а был протез.
Как-то стало на душе тревожно:
У него такой несчастный вид,
Вовсе он не пьяница возможно,
А голодный, бедный инвалид.
Совесть жгла, как огненным железом –
По походке пьяницу узнал!
Как бы ты с изношенным протезом,
Слабый и голодный ковылял?
Да и речь его была нормальна.
Несомненно, в здравом он уме,
На отказ ответил мне печально,
Как бы сожалея обо мне.
Совесть жгла, душа моя болела:
Оказал голодному любовь!
Тут толпа немного поредела,
И его я вдруг увидел вновь.
Он сидел на лавке в закоулке,
Чтобы на виду у всех не быть,
И жевал кусочек чёрствой булки,
Не имея чем её запить.
Встал, пошёл к буфету, ковыляя.
Не иду к буфету, а лечу!
И теперь не только чашку чая,
Всё, что он возьмёт, я оплачу.
Он вошёл туда, а я у двери
Жду немного и вхожу в буфет.
Оглядел кругом, глазам не верю:
Он исчез, его в буфете нет!
Подхожу к буфетчице в тревоге,
Спрашиваю: Здесь такой-то был,
Инвалид, хромой на обе ноги?
Говорит: такой не заходил.
Ещё раз глазами пробегаю,
Но его фигура не видна.
Выйти он не мог, я точно знаю:
Дверь была в буфете лишь одна.
Вышел я и сел на прежнем месте.
Всё не выходило из ума –
Если так Христос к Своей невесте
Подойдёт голодный, а она...
Говорит о Церкви Божье Слово,
Что по окончании пути,
Всем нам пред судилище Христово
Должно неминуемо прийти.
И мою жестокость обличая,
Он напомнит мне про тот вокзал,
Скажет: Я всего на чашку чая
У тебя просил, но ты не дал.
Иисус, нуждаюсь я в бальзаме,
Исцели меня от слепоты,
Чтоб я мог духовными глазами
Видеть так людей, как видишь Ты.

***
Скоро осень, за окнами август,
От дождя потемнели кусты,
И я знаю, что я тебе нравлюсь,
Как когда-то мне нравился ты.
Отчего же тоска тебя гложет,
Отчего ты так грустен со мной, -
Разве в августе сбыться не может,
Что сбывается ранней весной?
За окошком краснеют рябины,
Дождь в окошко стучит без конца.
Ах, как жаль, что иные обиды
Забывать не умеют сердца!
Не напрасно тоска тебя гложет,
Не напрасно ты грустен со мной,
Видно, в августе сбыться не может,
Что сбывается ранней весной?
Скоро осень, за окнами август,
От дождя потемнели кусты,
И я знаю, что я тебе нравлюсь,
Как когда-то мне нравился ты.

<

Подъезд. Ступеньки. Ключ в замочной скважине.
Из тусклой лампы льётся свет, дрожа.
Шаги чуть слЫшны. Все движенья слажены:
На полку – шарф, на вешалку – пиджак.
Гостиная. Жена под пледом плюшевым,
Спит, прикорнув на маленькой софе,
В ночной сорочке с кружевными рюшами.
На тумбе – недопитый «Нескафе»
В бокале, разрисованном сердечками,
Таблетки, обручальное кольцо.
Упали пряди рыжими колечками
На бледное усталое лицо.
Он опустился в кресло… Тихо, с краешку.
Ослабил галстук. Вытер с шеи пот.
Пробормотал чуть слышно: - Знаю, *заюшка,
Опять тебе доставил я хлопот…
Вдруг захлестнула жалость к ней щемящая:
Спит, как дитя…На чёлке бигуди.
Нелепы рюши, в стороны торчащие
Из-под глухой кокетки на груди.
Жена. Пятнадцать лет бок о бок прожили,
(А в браке каждый год идёт за три!)
И всё давно сказать пора, но гоже ли? –
Ведь не чужая, что ни говори…
Он снял, ворча, ботинки (слишком узкие!)
И галстук в каплях красного вина.
Пропах духами. Сладкими. Французскими.
Не теми, что использует жена.
Помады след – прямое доказательство
Чужой любви…Что там парфюм, вино!
Но как сказать: «Я совершил предательство.
Люблю другую женщину. Давно.»
«Начать сейчас?» - Он кинул взгляд на спящую, -
«Нет, лучше утром. Жаль будить, до слёз!
А там скажу, мол, всё по-настоящему,
Мол, ты – привычка, а она – всерьёз.»
«…Как *пахнет кофе умопомрачительно!» –
Он дёрнул носом, как голодный пёс, -
«Жена готовит просто исключительно!
Ах, да! Ведь у меня с другой всерьёз…»
Вошла она. В глазах смешинки светятся:
- Корпоратив на славу?
- Вроде так…
- Я вижу, ты был снова «парень месяца»,
Раз зацелован галстук и пиджак ?!
Ещё смеётся! Хрупкая, а сильная.
В кудряшках рыжих путается свет.
…Он глянул ей в лицо, в глазищи синие:
- *По чашке кофе?
- Почему бы нет...
Он потянулся сладко: «А ведь умная!
Способна ли другая ТАК любить?
И всё ли ТАМ всерьёз? Потом подумаю,
Подумаю на буднях… Может быть…»

Я часто слышу: " Сколько тебе лет?"
Скажу вам откровенно:" Я не знаю".
Не потому, что это мой секрет,
Свои года я просто не считаю.
Семнадцать мне, когда любимый друг
Меня обнимет нежно, приласкает.
И ничего на свете нет вокруг.
Ну кто же в этот миг года считает?
Мне 35, душа моя поет,
Мчусь на машине по свободной трассе!
Кто скорость полюбил, меня поймёт,
Что это тоже маленькое счастье.
Мне 45,когда иду я в гости,
Сменив спортивный стиль свой на наряд.
И чувствую спиной, как моет кости
Соседок милых на скамейке ряд.
А иногда бывают дни такие,
Когда порядок дома и покой,
Рассматриваю лица дорогие,
Давно ушедшие навечно в мир иной.
И вот тогда мне 100, а может 200....
Рыдания разрывают мою грудь.
Шепчу молитву и целую крестик,
И до утра, конечно, не уснуть.

Если рядом родной человечек,
Часто видишь и слышишь его,
Если дома всегда он под вечер,
Привыкаешь к такому легко.
А когда это входит в привычку,
Почему-то и ценишь не так:
Замечаешь любую ошибку,
Раздражает малейший пустяк.
И, наверно, судьбой не случайно
Расставанья даются порой,
Чтобы снова кипели желанья,
Разрушая привычный покой.
Ведь увидеть безумно мечтаешь
И так много ему рассказать,
Что минуты до встречи считаешь,
Хочешь снова коснуться, обнять.
А когда заскучаешь без меры,
То ценнее мгновения нет,
Если вновь открываются двери,
И заходит родной человек.

>Двое рядом притихли в ночи...
Двое рядом притихли в ночи,
Друг от друга бессонницу пряча.
Одиночество молча кричит,
Мир дрожит от безмолвного плача.
Мир дрожит от невидимых слез,
Эту горькую соль не осушишь.
Слышу SOS, исступленное SOS –
Одинокие мечутся души.
И чем дольше на свете живем,
Тем мы к истине ближе жестокой:
Одиночество страшно вдвоем,
Легче попросту быть одинокой…

Во второй половине двадцатого века
Два хороших прощаются человека -
Покидает мужчина родную жену,
Но уходит он не на войну.
Ждет его на углу, возле дома, другая,
Все глядит на часы она, нервно шагая:
Покидает мужчина родную жену -
Легче было уйти на войну!

Ты разлюбишь меня...
Если все-таки станется это,
Повториться не сможет
Наше первое смуглое лето -
Все в росе по колено,
Все в укусах крапивы...
Наше первое лето -
Как мы были глупы и счастливы!

Стало зрение сердца
Острее,
Если сердце прошло
Через ад...
Дорогие,
Миритесь быстрее-
Не существенно,
Кто виноват...

* * *
И когда я бежать попыталась из плена
Глаз твоих, губ твоих и волос,
Обернулся ты ливнем и запахом сена,
Птичьим щебетом, стуком колес.
Все закрыты пути, все запутаны тропы -
Так за годом уносится год...
Я лечу в пустоту, перепутаны стропы -
Только дольше бы длился полет!



<

***
ПОЗОВИ МЕНЯ...
Позови меня!
Я все заброшу.
Январем горячим, молодым
Заметет тяжелая пороша
Легкие следы.
Свежие пушистые поляны.
Губы.
Тяжесть ослабевших рук.
Даже сосны, от метели пьяные,
Закружились с нами на ветру.
На моих губах снежинки тают.
Ноги разъезжаются на льду.
Бойкий ветер, тучи разметая,
Покачнул веселую звезду.
Хорошо, *что звезды покачнулись,
Хорошо * по жизни пронести
Счастье, *не затронутое пулей,
Верность, не забытую в пути.



<p

* * *
Стало зрение сердца
Острее,
Если сердце прошло
Через ад...
Дорогие,
Миритесь быстрее-
Не существенно,
Кто виноват.
Я прошу вас,
Давайте не будем
Рвать мосты за собой
Сгоряча...
Почему это
Близкие люди
Рубят прямо по душам
Сплеча?
Я прошу вас,
Поймите быстрее-
В битве душ
Победителей нет.
Стало зрение сердца
Острее
После всех испытаний
И бед.

* * *
Капели, капели
Звенят в январе,
И птицы запели
На зимней заре.
На раме оконной,
Поверив в апрель,
От одури сонной
Опомнился шмель:
Гудит обалдело,
Тяжелый от сна.
Хорошее дело -
Зимою весна!
О солнце тоскуя,
Устав от зимы,
Ошибку такую
Приветствуем мы.
Помедли немножко,
Январский апрель!...
Трет ножку о ножку
И крутится шмель.
И нам ошибаться
Порою дано -
Сегодня мне двадцать
И кровь как вино.
В ней бродит несмело
Разбуженный хмель.
Хорошее дело -
Зимою апрель!

<

А я просто живу...
С каждым днём становлюсь всё счастливей...
В листопадах брожу...
И танцую в объятьях дождя...
Серебро в волосах меня делает только красивей...
Дарят мудрость свою и уносятся в вечность года...
А я просто живу...
Каждый день принимая, как праздник...
Как подарок Судьбы...
Драгоценный и хрупкий такой...
Я на этой земле, просто гость, заблудившийся странник...
Но мне здесь хорошо, я нашла здесь приют и покой...
А я просто живу...
Повторяясь во всём, в своих детях...
Обнимая друзей...отдаю им частичку Души...
А я просто люблю...
Нет прекраснее чувства на свете...
И Судьбу я прошу...
Не спеши...торопить...мои дни...

Выше облаков


Не суди нас слишком строго.
Лучше милостивым будь.
Мы найдем свою дорогу,
Нашу узкую тропу.


По скалам за кабаргою
Выйдем выше облаков.
Облака - подать рукою,
Нужен мостик из стихов.

Мы стихи построим эти
И надежны и крепки.
Их раскачивает ветер,
До того они легки.


И, шагнув на шаткий мостик,
Поклянемся только в том,
Что ни зависти, ни злости
Мы на небо не возьмем.


Варлам Шаламов

Не привыкайте никогда к любви!
Не соглашайтесь, как бы ни устали,
Чтоб замолчали ваши соловьи
И чтоб цветы прекрасные увяли.
И, главное, не верьте никогда,
Что будто всё проходит и уходит.
Да, звёзды меркнут, но одна звезда
По имени Любовь всегда-всегда
Обязана гореть на небосводе!
Не привыкайте никогда к любви,
Разменивая счастье на привычки,
Словно костёр на крохотные спички,
Не мелочись, а яростно живи!
Не привыкайте никогда к губам,
Что будто бы вам издавна знакомы,
Как не привыкнешь к солнцу и ветрам
Иль ливню средь грохочущего грома!
Да, в мелких чувствах можно вновь и вновь
Встречать, терять и снова возвращаться,
Но если вдруг вам выпала любовь,
Привыкнуть к ней - как обесцветить кровь
Иль до копейки разом проиграться!
Не привыкайте к счастью никогда!
Напротив, светлым озарясь гореньем,
Смотрите на любовь свою всегда
С живым и постоянным удивленьем.
Алмаз не подчиняется годам
И никогда не обратится в малость.
Дивитесь же всегда тому, что вам
Заслужено иль нет - судить не нам,
Но счастье в мире всё-таки досталось!
И, чтоб любви не таяла звезда,
Исполнитесь возвышенным искусством:
Не позволяйте выдыхаться чувствам,
Не привыкайте к счастью никогда.
Э.Асадов

********youtu.be/qlBktXqk-P0

Человеку надо мало: *
чтоб искал *
и находил. *
Чтоб имелись для начала *
Друг - один *
и враг - один... *
Человеку надо мало: *
чтоб тропинка вдаль вела. *
Чтоб жила на свете *
мама. *
Сколько нужно ей - *
жила... *
Человеку надо мало: *
после грома - *
тишину. *
Голубой клочок тумана. *
Жизнь - одну. *
И смерть - одну. *
Утром свежую газету - *
с Человечеством родство. *
И всего одну планету: *
Землю! *
Только и всего. *
И - межзвездную дорогу *
да мечту о скоростях. *
Это, в сущности,- немного. *
Это, в общем-то,- пустяк. *
Невеликая награда. *
Невысокий пьедестал. *
Человеку *
мало *
надо. *
Лишь бы дома *
кто-то *
ждал...

Роберт Рождественский

...
********youtu.be/mJGj6rlZxB0 *Человеку *очень *нужно, чтоб *его *любили....
* * * * *С * ДНЕМ * ЛЮБВИ !!!

"Поэзия - это живопись, которую надо слушать". (Леонардо Да Винчи) (L) (L) (L) (Y) (Y) (Y)

Август

Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.

Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома поселка,
Мою постель, подушку мокрую,
И край стены за книжной полкой.

Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой.

Вы шли толпою, врозь и парами,
Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
Шестое августа по старому,
Преображение Господне.

Обыкновенно свет без пламени
Исходит в этот день с Фавора,
И осень, ясная, как знаменье,
К себе приковывает взоры.

И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,
Нагой, трепещущий ольшаник
В имбирно-красный лес кладбищенский,
Горевший, как печатный пряник.

С притихшими его вершинами
Соседствовало небо важно,
И голосами петушиными
Перекликалась даль протяжно.

В лесу казенной землемершею
Стояла смерть среди погоста,
Смотря в лицо мое умершее,
Чтоб вырыть яму мне по росту.

Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, не тронутый распадом:

«Прощай, лазурь преображенская
И золото второго Спаса
Смягчи последней лаской женскою
Мне горечь рокового часа.

Прощайте, годы безвременщины,
Простимся, бездне унижений
Бросающая вызов женщина!
Я — поле твоего сражения.

Прощай, размах крыла расправленный,
Полета вольное упорство,
И образ мира, в слове явленный,
И творчество, и чудотворство».

Борис Пастернак

Яблочный Спас

Сегодня Спас, Преображенье,
Дней десять, может, до Успенья
Тепло в деревне постоит.
Крестьянин яблоки святить
Несёт в лукошке в Божий храм,
Тропарь поёт и счастлив сам,

Что лето красное не даром
Для нас прошло и по амбарам
Лежит златистое зерно,
На грядках – репа и гумно
В скирдах с душистою соломой.
Ещё чуть-чуть, и можно дома

Осенним вечером с лучиной,
Ведя рассказ о днях старинных,
От хлопот летних отдохнуть,
Наливки ягодной хлебнуть,
На печку тёплую залезть
Детей учить, как лапти плесть.

Варвара Болондаева

Ах, как все относительно в мире этом!
Вот студент огорченно глядит в окно,
На душе у студента темным-темно:
"Запорол" на экзаменах два предмета...
Ну а кто-то сказал бы ему сейчас:
- Эх, чудила, вот мне бы твои печали?
Я "хвосты" ликвидировал сотни раз,
Вот столкнись ты с предательством милых глаз -
Ты б от двоек сегодня вздыхал едва ли!
Только третий какой-нибудь человек
Улыбнулся бы: - Молодость... Люди, люди!..
Мне бы ваши печали! Любовь навек...
Все проходит на свете. Растает снег,
И весна на душе еще снова будет!
Ну а если все радости за спиной,
Если возраст подует тоскливой стужей
И сидишь ты беспомощный и седой -
Ничего-то уже не бывает хуже!
А в палате больной, посмотрев вокруг,
Усмехнулся бы горестно: - Ну сказали!
Возраст, возраст... Простите, мой милый друг.
Мне бы все ваши тяготы и печали!
Вот стоять, опираясь на костыли,
Иль валяться годами (уж вы поверьте),
От веселья и радостей всех вдали,
Это хуже, наверное, даже смерти!
Только те, кого в мире уж больше нет,
Если б дали им слово сейчас, сказали:
- От каких вы там стонете ваших бед?
Вы же дышите, видите белый свет,
Нам бы все ваши горести и печали!
Есть один только вечный пустой предел...
Вы ж привыкли и попросту позабыли,
Что, какой ни достался бы вам удел,
Если каждый ценил бы все то, что имел,
Как бы вы превосходно на свете жили!
Эдуард Асадов

Ева...Б.ПАСТЕРНАК...(L)
Стоят деревья у воды,
И полдень с берега крутого
Закинул облака в пруды,
Как перемёты рыболова.
Как невод, тонет небосвод,
И в это небо, точно в сети,
Толпа купальщиков плывёт —
Мужчины, женщины и дети.
Пять-шесть купальщиц в лозняке
Выходят на берег без шума
И выжимают на песке
Свои купальные костюмы.
И наподобие ужей
Ползут и вьются кольца пряжи,
Как будто искуситель-змей
Скрывался в мокром трикотаже.
О женщина, твой вид и взгляд
Ничуть меня в тупик не ставят.
Ты вся — как горла перехват,
Когда его волненье сдавит.
Ты создана как бы вчерне,
Как строчка из другого цикла,
Как будто не шутя во сне
Из моего ребра возникла.
И тотчас вырвалась из рук
И выскользнула из объятья,
Сама — смятенье и испуг
И сердца мужеского сжатье.
1956

Разлука....Б.Пастернак...(L)
С порога смотрит человек,
Не узнавая дома.
Её отъезд был - как побег.
Везде следы разгрома.
Повсюду в комнатах хаос.
Он меры разоренья
Не замечает из-за слёз
И приступа мигрени.
В ушах с утра какой-то шум.
Он в памяти иль грезит?
И почему ему на ум
Всё мысль о море лезет?
Когда сквозь иней на окне
Не видно света божья,
Безвыходность тоски вдвойне
С пустыней моря схожа.
Она была так дорога
Ему чертой любою,
Как моря близки берега
Всей линией прибоя.
Как затопляет камыши
Волненье после шторма,
Ушли на дно его души
Её черты и формы.
В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.
Среди препятствий без числа,
Опасности минуя,
Волна несла её, несла
И пригнала вплотную.
И вот теперь её отъезд,
Насильственный, быть может!
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.
И человек глядит кругом:
Она в момент ухода
Всё выворотила вверх дном
Из ящиков комода.
Он бродит и до темноты
Укладывает в ящик
Раскиданные лоскуты
И выкройки образчик.
И, наколовшись об шитьё
С невынутой иголкой,
Внезапно видит всю её
И плачет втихомолку.
1953 (Y) (Y) (Y)

Жираф...Н.ГУМИЛЕВ...
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь?
Послушай... далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.




<

. . . . . . . . . Волшебник милый, нарисуй мне Сказку
. . . . . . . . . . Весенней акварельной нежной краской…
. . . . . . . . . . . С любимыми цветами на окошке,
. . . . . . . . . . . .Со всеми чудесами – что в лукошке…
С дорожкой лунной в море летней ночью… . . . . .

С созвездьями печальных многоточий… . . . .

С хрустальным звуком тающего снега, . . .

С звенящим эхом ласкового смеха . . . . .

. . . . . . .в стране твоей, уютно-грустно-снежной…
. . . . . . .С загадкой глаз, лукаво-безмятежных…
. . . . . .. С дождинками на листьях изумрудных,
. . . . . .. . . . . . . . . .С жасминным чаем ранним-ранним утром…
. . . . . . . . . . . .С смешинками, летящими - как ноты,
. . . . . . . . . . . . В которых недосказанное что-то…
С тончайшим нежным привкусом корицы… . . ..

Со Счастьем, что когда-нибудь случится…. . .

Волшебник милый, нарисуй мне Сказку… . . . .

Дарю тебе не блекнущие краски… . . . . . . . . .
УТРО ДОБРОЕ!!!

Я слушал дождь. Я думал о тебе.
А по стеклу текли, как слезы, струи.
Я вспоминал минувшую весну,
Твои глаза, слова и поцелуи.
Ты говорила, что любовь пройдет,
Пройдет как жизнь: с улыбкой грусти мимо.
Но помню я счастливое лицо,
Твой тихий смех и ласковое имя.
Я слушал дождь. Я думал о тебе.
И память в вальсе осени кружилась.
Я вспоминал минувшую весну,
И сердце о тебе в слезах молилось.
И сердце о тебе в слезах молилось.
Я слушал дождь. Я думал о тебе.
По-прежнему ты мной,
Ты мной одна любима.
Но нет тебя, и мир пустынней стал,
И в сердце так темно и нелюдимо.
В моей душе, закрытой для других,
Остался нежный свет очарованья.
И чтобы нас никто не разлучил,
Я превратил тебя в воспоминания.
Я слушал дождь. Я думал о тебе.
И память в вальсе осени кружилась.
Я вспоминал минувшую весну,
И сердце о тебе в слезах молилось.

Помнишь детство свое???…Синяки на коленках…
Руки в свежих царапинах, лица в пыли…
Как всей дружной гурьбой мастерили тележки
Из тех старых колёс, что на свалке нашли.
И под ветра гуденье летели с горушки,
Непременно в крапиве терялся наш след…
А потом из колонки шипящую воду
Пили быстро, взахлёб…Как был нежен рассвет…
Помнишь яркие краски на наших кроватках,
Между прочим, с высоким наличьем свинца.
Чёрный хлеб за 16 (всего – то!) копеек,
Вентилятор, что летом жужжит без конца.
Мы весь день проводили в немыслимых спорах,
Возвращались домой, как зажгут фонари…
Мы до дрожи, подолгу плескались на речке
И почти до икоты смеяться могли.
Уходили с утра проглотивши свой завтрак,
И никто никогда нас не мог отыскать,
Ведь мобильников не было (это же надо!)…
Мы могли бесконечно во что - то играть!
Мы могли объедаться пирожными вдоволь,
Но никто на толстел – мы носились всегда…
А какой была вкусной, всего за копейку,
В жаркий день в автомате у рынка вода!
Мы в колхозном саду воровали черешню,
Нам от мам доставалось нередко потом.
И, сопя всей ватагой, строгали игрушки,
И играли в футбол нашим дружным двором,
И никто не катался на велике в шлеме,
Мы дрались, руки – ноги ломали порой,
И никто не бежал, если вдруг что случалось,
С грозной жалобой в суд… Общим, *мир был другой.
У нас не было видиков, телеприставок,
И компьютеров тоже… Но были друзья…
Мы летели без спросу к ближайшему дому
Посмотреть детский фильм… Мы не знали «нельзя»…
У нас не было в школах, как нынче, охраны,
Домофонов и кодов подъездных дверей…
Как бы выжить смогли мы сейчас в этом мире,
Жизнь отныне не та… что – то треснуло в ней.
Покатилось, рассыпалось, съехало с трассы
И увязло в размытой дождём колее…
У тогдашних, у нас, было право на выбор,
Было право на риск, на ошибку – вдвойне.
Мы учились отстаивать в жарких дебатах
Убеждения, взгляды и мысли свои…
Мы учились творить, восхищались прекрасным,
В рощах *пели для нас по ночам соловьи.
Наше детство и юность закончилось раньше
До того как правительство сделку свершив,
Обменяв на свободу *- сухарики, чипсы,
Интернет – на порывы ребячьей души.
Нет, сейчас всё для блага и только с согласья…
На экране ТV запрещённого нет…
Я устало смотрю на безбедное детство,
Прижимая к груди мой счастливый билет.

ДУША БОЛИТ...
Потемнеет сеpебpо, помеpкнет золото,
Поизносятся и вещи, и слова,
Из альбомов улыбнется нежно молодость,
Из-под плит пpоглянет тихая тpава.
Все на свете пеpемелется, век сменится,
Пpонесутся годы словно с гоpки вниз.
Только ты, душа, суpовой жизни пленница,
Из меня, как из темницы, смотpишь ввысь.
Душа болит, а сеpдце плачет,
А путь земной еще пылит,
А тот, кто любит, слез не пpячет,
Ведь не напpасно душа болит.
А тот, кто любит, слез не пpячет,
Ведь не напpасно душа болит.
То ли цвет чеpемух, то ли снег посыпется,
Hа каштановые волосы твои.
Скоpо вpемя, звеpь невидимый, насытится
И уйдет, оставив сеpдце без любви.
Потемнеет сеpебpо, помеpкнет золото,
Поизносятся и вещи, и слова.
Из альбомов улыбнется нежно молодость,
И окажется душа еще жива.
Душа болит, а сеpдце плачет,
А путь земной еще пылит,
А тот, кто любит, слез не пpячет,
Ведь не напpасно душа болит.
А тот, кто любит, слез не пpячет,
Ведь не напpасно душа болит.

Мне чудятся звоны - То травы звенят. В их храме зелёном Кузнечики спят. В их мире душистом - Емшан с резедой - Цветы первых истин. А я уж седой. И хочется в чудо Поверить чуть-чуть, В то чудо, что чутко В душе берегут. Любовь или слава, Печаль, что, светла, По этим вот травам За чудом ушла. Лишь в мире раздольном, Где всё словно спит, Звонит колокольчик. По ком он звонит? Быть может, по росам, Что выпил рассвет, Быть может, по звёздам, По тем, кого нет. Мне чудятся звоны - То травы звенят. В их храме зелёном Кузнечики спят. Кузнечики счастья, Увы, не куют. А те, что уходят, Уже не придут. А те, что уходят, Далече-вдали. Цветы первых истин Давно отцвели.
1973

Кони мои...
А у наших коней да заместо подков Полумесяцы на ходу. У Зелёного Яра, у жёлтых песков За звездой высекают звезду. Кони, кони мои! Ну, не кони, а гром! Объезжали вас наши отцы. И, бывало, в страду били вас батогом, А потом целовали рубцы И в тяжёлые гривы вплетали цветы, Так что девок аж зависть брала... Кони, кони мои, у которой версты Мчите вы, закусив удила? Вас не много сейчас у степи моей. Но я часто вижу во сне, И люблю я больших, рыжей масти коней, Так когда-то преданных мне.
1959

"СНОВА СЛЫШУ СИМФОНИЮ ГРУСТИ…"

Снова слышу симфонию грусти
Улетающих в ночь журавлей.
Есть большое на свете искусство:
Ничего не жалеть для людей.
Отшумят на ветру листопады,
Отойдут поезда и дожди…
Не убудет душа,
Бога ради,
Не жалей для людей ты души!
Воздух в чаще берёзовой розов,
Дышат мхи, пар идёт от земли.
Вспыхнул белый огонь -
От берёзы,
Вспыхнул алый огонь -
От зари.
Закатилось за рощею эхо,
И по тёмной дороге в лесу
В деревянной телеге проехал
Гром Громович,
Вещая грозу…
- Я люблю, - прошептала осина,
- Я люблю, - клён очнулся в тиши.
- Я люблю тебя, слышишь, Россия! -
Словно крик лебединой души.
Словно всё то, что многострадально
Накопилось в душе за века,
В песне вылилось исповедально -
Чудо-радость и горе-тоска…
И душа преисполнена чувства,
Нету этого чувства святей.
Есть большое на свете искусство -
Ничего не жалеть для людей!

КУКУШКА КУКУЕТ В ЛЕСУ…"
Кукушка кукует в лесу,
Стараясь меня не обидеть.
Любя и любя ненавидеть
Возможно ль земную красу?!
Искать, находить и терять,
И снова искать, ждать потери.
Зачем запирать на ночь двери,
Коль некому в них постучать?..
Кукушка, кукуй!
По жнивью
Летят облака, как живые.
Считать ли года прожитые
Иль те, что еще проживу?
Завидовать чьей-то судьбе,
Счастливой залётной удаче
Певца, что ослеп, не иначе,
Лишь прошлое видя в себе?..
Иль плакать,
Молясь и моля,
Страданьями душу насытить,
Любить и любя ненавидеть,
Возможно ль,
Скажи мне, земля?!