Об этом я написал в сво?м коротком репортаже, в местной газете. Всех интересовал вопрос состоялся съезд или нет. В краевой прессе также удалось продвинуть мою статью «Два берега». Я написал о судьбе двух земляков моей матери. Иван Шварц и Андрей Айзель служили в Красной Армии, в 41-м при отступлении форсировали Днепр, весь красный от человеческой крови. Иван плохо плавал, не смог переплыть реку и попал в немецкий плен, Айзель переплыл на левый берег и попал под Указ. Как предателя народа его отправили в трудармию на Север. Там заморили голодом многих трудармецев земляков, Андрей чудом выжил и долго жил под комендатурой. На этом примере я взывал сограждан к пониманию нашей проблемы и пытался тем самым ослабить назревающую конфронтацию. Впереди предстоял официальный Всесоюзный съезд советских немцев, который никто не знал как надо обозначить. Как первый или как второй.

То главное, о ч?м мечтал Гроут свершилось – он стал Президентом. В стране к тому времени появилась целая сотня президентов. Это преподносилось как признак демократии, который должен был всех приводить в восторг. Людям же давно уж нечем было восторгаться. Вожди обещали народу светлое будущее, оно не пришло и народам страны кто-то внушил, что всем будет лучше, если все разбегутся друг от друга и будут жить так как хотят. Президенты приходили и давали обещания. Обещания не исполнились и все восторги разом исчезли. Жажда власти. Об этом тогда везде и всюду говорили. Чтобы представлять весь народ, все его чаяния и чистые помыслы, надо самому иметь чистую душу. Чтобы вести народ по верному и над?жному пути, надо иметь светлую голову. К сожалению, многие правители достигли своего трона благодаря совсем другим качествам. Не вс? в нашей жизни зависит от манипуляций политических гроссмейстеров. Выбор делают выборщики. На них тоже лежит ответственность за свою личную судьбу и судьбу народа.

Я ломал себе голову над этим вопросом и не наш?л никаких оправданий для нашего свежеиспеченного Президента. Впрочем какое это имеет значение, если вс? было так или иначе всего лишь театром. После съезда я говорил с теми членами русской «Справедливости». Безразличное отношение наших лидеров к русским правозащитникам привело их в состояние крайнего разочарования. Бороться и дальше за нас они не видели никакого смысла.

Немцы их выдвигают делегатами на съезд. Они приезжают. И что? Их там не видят. Обнаруживается, что их деятельность делегатам неизвестна, а нашим лидерам неинтересна. Их не выспрашивают, не выслушивают, с ними не советуется, их забывают включить в список правительства для голосования. Можно ли было обойти вниманием единственных политических сторонников, которых мы на Волге имели?
Я взял слово, сказал об этом и предложил включить хотя бы одного-двух этих русских правозащитников состав правительства. Зал загудел: «Включи-и-ить!» Никому в ум не пришло спросить у Гроута, почему он их игнорировал. Ведь восстановить на Волге немецкую республику можно лишь тогда, когда будет устранена конфронтация с местным русским населением. Ведь ясно как день, что нужны друзья и сторонники среди русских сограждан. Они появились и их игнорируют. Почему? Забыли,
эйфория помешала? Тогда лечиться надо. Забыли преднамеренно? Тогда это провокация. Недооценили? Тогда это политический дебилизм.

Был в том спектакле ещ? один нюанс, которой меня до глубины души возмутил. На съезд были приглашены члены русского общества «Справедливость». Это были представители горстки русских людей, которые боролись на Волге за возрождение немецкой национальной культуры в рамках восстановленной республики.
Надо себе представить что означает быть русскому человеку идейным противником антинемецкого движения. Не где-нибудь, а в районе, в котором на антинемецкик митинги собирается по сорок тысяч негодующих сограждан. «Справедливость» была за русских, за Россию, но не против немцев. Попробуй на таком митинге объяснить кому-нибудь, чего мы хотим, чтоб тебя тоже не освистали и не повесли ярлык предателя интересов русского народа. «Справедливость» боролась за справедливость, рисковала за нас своим положением, своей работой, своим будущим.

Это была не политика, а детская игра, на которую пригласили взрослых людей. Любая игра – это тренировка тела и духа. Что тренировали там мы? Там оттачивалось умение заболтать демагогие и развивалась способность обгадить своего оппонента ничем необоснованными упр?ками. Приблизили мечту народа к исполнению? Нет.

Я попросил слова и зачитал текст телеграммы, которую прислали с Волги. Председательствующий А.Дитц предложил считать это провокацией и информацию проигнорировать. Не принять к сведению, а проигнорировать. Впереди были дела поважнее, надо было всем проголосовать за воccтановление Автономной Советской
Cоциалиcтичеcкой Реcпублики Немцев Поволжья и выбрать себе настоящего Президента. Проголосовали, выбрали, но я почему-то не почувствовал, что вот она, наша немецкая республика, есть она у нас! Вспомнилась поговорку: петуху-то ведь вс?-равно, лишь бы прокукарекать, а за рассвет он не отвечает. Решили сформировать правительство из ста человек. Народ засуетился. Как никак министром ведь можно стать! Пятьдесят правителей решили выбрать прямо на съезде, а остальную половину правительства великодушно предложили избрать русскому населению на месте, т.е., на Волге. Это радостное известие отправили в Саратов, но там это известие восторгов не вызвало.

Эти трюки заготавливаются в информационной войне заранее как шахматные комбинации, которые со временем на практике оттачиваются и становятся ещ? более изощр?нными. В отличие от огнестрельного оружия, они поражают сознание противника и делают его либо недееспособным, либо предателем тех интересов и идеалов, за которые он, противник, до этого боролся. НАТО, например, предложило сербам в последней балканской войне проект cоглашений. Cуют под ноc этот проект. В н?м неcколько пунктов. Вс? отлично, но один пункт для Белграда абcолютно неприемлем. Они проект не подписывают. Преccа преподносит миру этот проект как мирный договор, который cербы нагло отказались подписать. Я вижу в этом трюке прямую параллель к хитрому ответу Гроута: «Мы им сказали регистрируйтесь, заходите в зал и отчитывайтесь пред народом, а они отказались». Отказались от чего? Не хотели рагистрироваться? Не хотели заходить в зал? Не хотели отчитываться?

Другой случай. Один из делегатов, вышел за трибуну и спросил: «Что здесь происходит? Как мы себя вед?м?!» Дальше ему не дали говорить, засвистели, затопали ногами. Бедняга, заозирался по сторонам как в зоопарке, в котором шимпанзе открыла все клетки со львами, и сош?л под свист толпы со сцены. Я впервые увидел воочию как можно нагло и безнаказанно дезинформировать толпы людей, объявлять одних героями, а других врагами народа, стравливать, уводить в сторону от решения проблемы. На конференции я убедил выбощиков в том, что и моя точка зрения должна быть услышана и обсуждена. Безосновательные надежды.

Чтобы получить мандат, надо зарегиcтрироватьcя на нашем подпольном cъезде. Это для Вормсбехера означало противопоставить себя всему правительству, не раccчитывать впредь на его добрую волю, т.е., вообще похоронить все надежды на официальное проведение всесоюзного немецкого съезда. Он рвался в зал и хотел отчитаться, но не хотел регистрироваться как делегат. Я лично это видел и разговаривал с ним у входа в зал. Гроут же вдолбил делегатам убежд?нность в том, что Вормсбехер с нами вообще не хочет якшаться. Прич?м сделал это так рафинированно, что ни к какому его слову не прикопаешься.