Там ещё

дальше были такие строки, которые выражали наши ещё не сформировавшиеся

потребности в женском обществе:

Дым

костра создаёт уют

Искры

гаснут под облаками

Пять чудаков

о любви поют

Чуть

охрипшими голосами…

Чтобы

попечь картошечки (благо, картошка рядом под соломой) и попеть песни под.… Вот

ни за что не догадаетесь, под какой музыкальный инструмент! Под аккордеон!!!

Всё дело в том, что среди нас два человека замечательно играли на этом

инструменте – Виталик Безырганян и Серёга Чистяк. А на гитаре в то время никто

не мог играть. И вот под картошечку печёную и без всякой водочки (а это значит

вполне искренне) лилось над овощехранилищем не совсем стройное пение:

Иногда могло нахлынуть

романтическое настроение, при котором рождались и воплощались, ну, совершенно

необычные планы. На овощном хранилище военного городка, по холодной осени, на

продуваемой открытой площадке собираются под вечер вся «банда».

Слушаемые радиостанции тоже были

специфическими. Если иностранное, то «Радио Люксембург», которое выдавало самые

последние западные хиты. Если русское, то «Радио Алдан», которое, не переставая

и без остановок, передавало русские песни. В крайнем случае, могли послушать и

радиостанцию «Волга», Это официальная радиостанция ГСВГ, по которой говорили

красивые и правильные слова про Родину, отличников боевой и политической

подготовке. Это, может, и раздражало, но иногда и простое мурлыкание

транзистора вполне устраивало.

Нам нравилось вдыхать этот

новый для нас, необычный запах горящего угля, а, вернее, брикетов

спрессованного то ли угля, то ли торфа. Этими фигурными чёрными брикетами

топилась всё Группа Советских Войск в Германии. Мы с удовольствием помогали кидать

уголь в топку солдатику-кочегару, играли на каких-то тряпках в карты, курили

сигареты под названием «Охотничьи». Неприметным атрибутом таких тусовок

обязательно был транзистор или «ВЭФ-201», или «ВЭФ-202», или «Океан»,

принесённые кем-то из пацанов.

Надо отдать должное, мы никогда не воровали

то, что находилось непосредственно в домах. Мы предпочитали всё, что растёт на

огородах, в садах. Немцы жаловались командованию части, но поймать нас было

невозможно. Мы прекрасно владели приёмами «стоять на стрёме» и выполняли

команду «Атас». Наверное, нигде больше я не едал столько вишни и черешни. Нам

нравились необычные места в военном городке, такие, которых мы не встречали в

Союзе. Например, в сырую и холодную погоду мы собирались в подвале – кочегарке

одного из ДОСов (домов офицерского состава).

Основной костяк нашей «банды»

составляли Валера, Сергей Мусорин, Сергей Чистяк, Виталик Безырганян. Никто из

взрослых никогда не задумывался, как организовать досуг своих детей. Поэтому

нам приходилось самим развлекать себя. Даже сегодня я не испытываю угрызений

совести от того, как мы совершали набеги на немецкие дачные дома.

Моё знакомство с Валерой Заярным и

Серёгой Мусориным состоялось в солдатском клубе. Коню понятно, что не в

библиотеке и читальном зале. Были такие закоулки в клубе, где можно было в

полумраке посидеть, побегать, покурить, поболтать. После «собеседования» я

пришёлся ко двору, в первую очередь, тем, что курил, принёс с собой отцовские

сигареты, привезённые с Союза. Как сейчас помню, это были болгарские сигареты

без фильтра, то ли «Шипка», то ли «Солнце».

Я приехал шестиклассником. Меня с явным

превосходством приняли к себе в компанию семиклассники Валера Заярный и Серёга

Мусорин. Заводилой был Валера. У него к тому времени уже пробивались лёгкие

чёрные усики, он по комплекции мог вполне сходить даже за восьмиклассника, но,

как я уже сказал, этот признак не являлся фактором лидерства. Поэтому

существовало ещё и высшее общество – восьмиклассники. Но мы редко проводили

время в их обществе. Видимо, потому, что там было не очень много мальчишек, а

те, что были, больше времени уделяли учёбе. Впереди были выпускные экзамены.